Игрушки 2

Оглавление

— Так когда вас снова ждать?

— День-два, — ответил я, как мы договаривались с командиром и Бродягой.

Перед нашим отъездом на хутор верхушка отряда посовещалась в узком кругу и решила немного подождать с «острыми» акциями, тем более что у нас имелось ещё несколько дел в округе, причём дел — требовавших тишины и покоя.

— Ну и хорошо, у нас времени больше на подготовку будет… — и совершенно неожиданно добавил, — А Маринку с собой не заберёте?

У Трошина даже челюсть от удивления отпала, да и я, признаться, немного опешил:

— То есть?

— А то и есть — возьмите её в отряд. А то пропадёт девка тут. Понимаешь, сержант, — спина у неё не гнётся, непривычна она спину гнуть и кланяться. Как есть пропадёт…

— Ну… Акимыч, мы же — боевая группа… Нам женщина — только помеха…

Соломин пристально посмотрел мне в глаза:

— Алексей… Игнатьевич, вот ответь мне старому, ты по званию кто?

— Как кто? Сержант НКВД, — ответил я в соответствии с легендой.

— Сержант — это же вроде унтера по-старому, верно?

— Да.

— А вот непохож ты на унтера — образованный больно.

— Если на армейские звания переводить — это старший лейтенант, ну а на "старые деньги" — штабс…

— Да хоть прапорщик! Всё одно — офицер… командир то есть… Забери Маринку!

— Да куда я её дену-то?!

— Да ты не сомневайся, она и санитаркой может быть и стрелять умеет. Сам посуди — дочь офицера!

— Какого офицера? — не понял я.

— Она же Татьяны дочь, и отец у неё, соответственно, полковник, то есть полковой комиссар Евграшин. Сам подумай, что немцы с ней сделают, если прознают?

— Ну, прям-таки…

— Ты что, думаешь, я не знаю? — перебил меня Соломин. — Да нам на второй день они приказ зачитывали. Собрали всех в Старом у правления и так и сказали, чтобы комиссаров и комиссарских прихвостней выдавали, ну и жидов — тоже.

Тут в разговор, сверкая взором, вступил Трошин:

— Ан… Алексей, давай возьмём! Верно же староста говорит!

— Боец Трошин… — начал я, но, поняв, что на официозе тут не «съедешь», поменял тональность, — Слава, сам понимать должен — не я тут решаю. Была бы моя воля — женский комсомольский батальон сформировал бы… И тебя командиром поставил! — напоследок подколол я разошедшегося Бухгалтера.

Слава замолчал, но продолжил сверлить меня взглядом.

— А вы, Семён Акимович, не волнуйтесь, я командованию передам свои соображения. Ну а вы пока к акции готовьтесь, — и я полез из-за стола.

"От Советского Информбюро

Вечернее сообщение 20 июля

В течение 20 июля продолжались напряжённые бои на ПСКОВСКОМ, ПОЛОЦКО-НЕВЕЛЬСКОМ, СМОЛЕНСКОМ И НОВОГРАД-ВОЛЫНСКОМ направлениях. Каких-либо существенных изменений в положении войск на фронте не произошло.

В тылу немецких войск развернулись успешные действия партизан. Партизанские отряды наносят противнику серьезные потери.

Несмотря на неблагоприятные условия погоды, наша авиация продолжала действовать по уничтожению мотомехчастей противника и его авиации. По неполным данным, в течение первой половины дня 20 июля сбито в воздушных боях и уничтожено на аэродромах 25 самолётов противника.

В Балтийском море наша авиация потопила один миноносец противника."

Глава 4

Мой доклад у командования восторга не вызвал, Шура-Раз так и сказал:

— На фига пыжился староста этот, если не готов ни хрена?

И, несмотря на мои возражения, что это — задел на будущее, наработка контактов и прочая подготовительная работа, сказал, чтобы я в ближайшие пару суток своими прожектами его не беспокоил. Мол, итак дел много.

После командирской отповеди вопрос о приёме в отряд Марины я, ясное дело, даже не поднимал. О чем и сказал Трошину, поджидавшему меня у «нашего» грузовика.

— Как же так, Антон? Ведь комсомолку-то взяли?

— Что, так девчонка понравилась? — подколол я боевого товарища, и очень удивился, когда услышал в ответ:

— Да, сильно!

— Вот это да, Слава! Влюбился что ли?

— Антон, ну как ты не понимаешь!? — с жаром ответил Трошин, — Ведь староста этот, Акимыч, он прав был — пропадёт девчонка! Она такая красивая… И гордая! Ты видел? Такая — ни за что спину перед немцами гнуть не станет! И прятаться не будет!

— Тщ-тщ, — постарался успокоить я его, — Да, девчонка — замечательная и всё такое… Но сам посуди, в лес её тащить смысл имеет? Мы тут что, на пикнике? Или на рыбалку выехали? Командир прав! Вот станешь командиром сам — бери к себе в отряд кого хочешь!

Трошин надулся и, не говоря ни слова, пошёл восвояси. Я же направился в сторону «медпункта».

Медпункт соорудили по образу и подобию «штаба», разница была в только чуть более низком потолке — поскольку Серёга, в отличие от двухметрового командира, росту среднего, да и большинство манипуляций с ранбольными предпочитает производить сидя, а не стоя.

Уже метров с десяти я услышал Дока, вещавшего что-то хорошо поставленным лекциями голосом. Подойдя ближе, я разобрал слова:

— … таким образом, первая и главная задача при оказании первой доврачебной помощи — остановить кровотечение и постараться провести профилактику шокового состояния. Если есть возможность, прежде чем эвакуировать пострадавшего постарайтесь определить характер ранения…

"Интересно, кого это он там учит с такой серьёзностью? Неужто Лидочку охмуряет?" — подумал я и вежливо «постучался»:

— Товарищ военврач, разрешите поприсутствовать на лекции? — и отодвинул полог в проходе.

"Ба! Вот это да!" — к моему удивлению, на занятиях присутствовала не только Лидочка, но и Юрин с Несвидовым и пара бойцов. Серёга скорчил недовольную мину: