Лейб-гвардии майор

Оглавление

Бравый шотландец оставлял в каждой деревне небольшие, в основном состоявшие из казаков, гарнизоны. Главным их предназначением была организация сигнальной цепочки.

Преодолев добрых сто верст пути, деташемент остановился возле старой разрушенной крепости, неоднократно переходившей из рук в руки от казаков к туркам и наоборот.

– Кампанент разобьем здесь, – велел Кейт. – Какое название несет сие место на карте?

– Никакое, – ответил кто-то из штаб-офицеров, сверившись с документами. – Его даже на карту не нанесли.

– Плохо, – рассердился генерал. – Это непорядок, и его непременно надо исправить. Предлагаю поступить коллегиально. Как будем величать сие место, господа?

– Мелитополь, – усмехаясь, предложил я.

Настоящий город лежал значительно дальше, но, раз не срослось, почему бы кое-что не подправить? Тем более места неплохие, красивые, будущим мелитопольцам здесь понравится.

– Олл райт, пусть будет Мелитополь, – согласился шотландец. – Мне по душе это название, оно уподобляет нас античным эллинам.

Мы встали лагерем. Первым делом предстояло укрепить крепость, здесь Кейт планировал разместить обоз, устроить штаб и магазины, ведь лишенное снабжения, фуража и провианта войско долго не продержится. Дел было невпроворот. Кроме того, мы вовсю отрабатывали тактику предполагаемого боя, готовясь преподнести Фети-Гирею целый ряд неприятных сюрпризов.

Кейт поставил задачу свести к минимуму время всех возможных построений. Нам предстояло сражаться с иррегулярной кавалерией. Как показала практика, самым эффективным методом противоборства с конницей пока были пехотные каре.

Через неделю калмыки, отправленные в глубокие дозоры по степи, донесли, что вражеская конница в скором времени будет возле Мелитополя. Задумка сработала. Крымский хан собрал войско и двинулся наводить порядок на своих землях.

– Крымцев много. Вся степь дрожит под копытами их коней. Пыль стоит столбом, не желая оседать на землю. Несметные полчища скачут прямо сюда, – сообщили дозорные.

Кейт обрадовался:

– Слава нашему Богу и мусульманскому аллаху! Я предвкушаю хорошую драчку!

Ноздри его воинственно раздувались.

– На этот раз я надену фамильные доспехи, – сказал он. – В них мои предки громили англичан, а я с Божьей помощью надеюсь одолеть басурманское войско.

Я попросил принца последовать примеру полководца и тоже облачиться в кирасу, но Антон Ульрих решительно отказался. Кажется, мои уроки давали о себе знать. Я мог собою гордиться: теперь их высочество научились говорить твердое «нет».

Очень скоро наши дозоры схлестнулись с татарскими, завязалась короткая схватка, после которой калмыки привели в штаб пойманного «языка». Судя по богатым одеждам и дорогим доспехам, пленный попался не из простых.

После расспросов выяснилось, что калмыки изловили ногайского мурзу, и тот, брезгливо поджимая губы, сообщил, что Фети-Гирей пообещал турецкому султану уничтожить дерзких гяуров и лично повел двадцатитысячное войско. Видимо, хан и впрямь был раздосадован случившимся.

Первый бой Кейт решил дать за пределами лагеря, оставив в нем для охраны лишь небольшой казачий отряд.

Пехотный деташемент преградил дорогу татарам, встав длинной колонной, состоящей из отдельных плутонгов – взводов. Местность была открытой и ровной, поэтому солдаты выстраивались в четыре шеренги. По принятой диспозиции первый ряд стрелял, остальные заряжали и передавали фузеи. С флангов нас прикрывала кавалерия: казаки и несколько эскадронов конногвардейцев. На стыках между пехотными плутонгами расставили пушки и установки с «Катюшами». Похоже, в скором времени нас ждет переворот в вооружении. Нынешняя гладкоствольная артиллерия не в силах тягаться с нашими модернизированными ракетами, которые могут бить на расстояние, превышающее версту. К тому же ракетные установки намного меньше весят, а значит, их легче доставлять с места на место, разворачивать. Они проще в эксплуатации, да и смертоносней, чего уж тут говорить. Не обошлось и без маленькой военной хитрости: я предложил, чтобы часть ракет сегодня была оснащена не боевым зарядом, а тем, что обычно используется для вполне мирных фейерверков.

– Зачем? – не сразу сообразил капитан, командовавший ракетчиками. – Татарам будет все равно: устроим мы в их честь праздничную иллюминацию или нет.

– Им, может, будет и все равно, а вот их лошадям вряд ли придется по вкусу, – сказал я.

Сначала мы услышали страшный гул, потом и впрямь почувствовали, как дрожит земля. Черная линия на горизонте стала расти на глазах, увеличиваться в размерах, уплотняться. Поднимая облака пыли, на нас неслось несметное татарское войско.

Почему-то подумалось: сейчас мы воюем, истребляем друг дружку, а ведь пройдет какое-то время, и наша кровь так перемешается, что будет сложно понять, где кончается русский и начинается татарин.

Я находился в передней шеренге измайловцев и с интересом наблюдал за начинающимся действом. Посмотреть было на что: подобного мне не приходилось видеть не то что в жизни, даже в кино, и сейчас я сам себе казался статистом масштабной и дорогой голливудской постановки, затеянной Джеймсом Кэмеруном или Спилбергом. Наверное, только они могли бы выбить под себя такие бюджеты: многотысячную массовку, пиротехнику, компьютерные спецэффекты и прочие навороты. Все было так нереально, что я с огромным трудом удержался от соблазна ущипнуть себя, чтобы проверить, не сплю ли, не вижу ли затянувшийся сон.

Крымцы еще издалека развертывались лавой. Ветер доносил обрывки голосов, будоражащих кровь криков. Татары подбадривали себя и заодно пытались испугать противника. Они были храбрыми воинами, которые не слишком часто встречались с регулярной армией.