Зона Тьмы. 1000 рентген в час

Оглавление

В кармане у меня всегда лежал тридцатиметровый моток «струны» — тонкого шнура из конского волоса, сердцевиной которого была проволока. Товар недешёвый в изготовлении и в мирной жизни не сильно нужный, но в деревне Пятниха под Лихославлем наладили массовое производство для нужд Следопытов и прочего бродячего люда, и «пятнихинская струна» стала известна в радиусе пары тысяч километров. На сердцевину тамошние мастера пускали жилки из телефонного кабеля, пара вагонов с которым была ими «приватизирована» на железнодорожной станции Лихославля, а конский волос — товар расхожий, тем более что мастера не жмотничали и давали за него местным поставщикам хорошую цену.

Вставив между руками и спиной пациента его же собственный «галил» (без патронов, естественно!), я привычно обвязал его шнуром так, чтобы кисти рук были у него перед грудью. В рот ему вставил кляп из его же кепи. Теперь можно и подождать…

Глава 4

Я почувствовал, как «струна», намотанная на мой палец, натянулась, и включил фонарь. «А, несладко тебе, милай! — Шнур натянулся ещё сильнее, как будто я вываживал крупную рыбу. — Вот теперь можно и глаза открыть».

Мой пленник скорчился, пытаясь проморгаться после того, как луч фонаря резанул по его глазам. Прийти в себя после пары часов темноты и комфортного беспамятства и получить в лицо луч яркого света — неприятно, что и говорить. Постепенно зрение вернулось к нему, и он исподлобья попытался осмотреться.

— Спокойнее, Томас, спокойнее! — При звуках моего голоса он замер.

Вы можете спросить, откуда я знаю его имя? Элементарно, Ватсон! (Именно через «В», а не зарубежное «Уо», так у нас говорят!) Начальники своего подопечного вызывали по радио? Вызывали. А рация-то у меня! Причём если первые пять раз они звали его по позывному, Поорис, что по-эстонски значит Вихрь, то потом плюнули на конспирацию и стали звать по имени. Добавляя, впрочем, и весьма нелестные эпитеты вроде «ленивый пёс» и «тупоумный засранец». Я в эстонском не особо силён, но ругаться умею и объясниться в корчме — тоже. Потом, осознав, что их «вихрь» куда-то унесло, терзать радиоэфир прекратили и даже с волны ушли. А минут через пять, покумекав, неожиданно вызвали меня на том же канале:

— Заноза, это Михаил Владимирович Поддубный. Ответь.

«Ха, нашли карапуза! — Мне даже стало смешно от наивности оппонентов. — Я отвечу, вы пеленг возьмёте и через десять минут вокруг лёжки будут топтаться человек двадцать, потрясая стволами… Держи карман шире, Владимирович!»

Погундев в рацию минуты три, Дуб перешёл от увещеваний к угрозам. Довольно банальным и неизобретательным, надо признать. Обстоятельно, но без огонька в голосе, он рассказывал, что со мною сделают, когда поймают. Потом перешёл на семью. Потом опять вернулся к увещеваниям… Надеюсь, наши ребята, что за эфиром следят, всё тщательно записали. Жаль, сейчас не старое время и нельзя привлечь к ответственности за «угрозы сотруднику при исполнении». Наконец радиоспектакль без заявок слушателей закончился, и я остался в тишине и темноте. И даже смог вздремнуть минут сорок в полглаза.

* * *

К моему удивлению, беседа с Томасом-Вихрем прошла, как говорится, «в тёплой и дружеской атмосфере». Тёртый наёмник и «человек войны» кочевряжиться не стал и довольно откровенно рассказал мне, что знал.

Первое время он привыкал к своему новому положению, украдкой пробуя путы на разрыв, но, оценив качество моей работы, сник. На принятие решения ему потребовалось секунд десять, не больше. Коротко промычав что-то неразборчивое, он аккуратно, мешала удавка на шее, мотнул головой, приглашая меня к диалогу.

— Ну, Вихрь, что мне хорошего, доброго и умного скажешь? — спросил я, вытащив кляп из его рта.

— А ты хороший боец… — попытался подлизаться ко мне пленный. — Как легко меня взял!

— Знаю… — жеманничать, как и вестись на лесть, я не стал. — Что же вас не предупредили, на кого охотитесь?

— Мы вообще не должны были тебя ловить, это эти… идиоты, что с Бергом, всё испортили.

— С каким таким Бергом? — поинтересовался я новым действующим лицом.

— Вы его Тупом называете…

Я попытался вспомнить, кто такой этот «тупой», но быстро сообразил, что это Дуб с эстонским акцентом. Причём акцент был не нарочитый, просто Томас несколько нервничал, вот и произнёс ключевое слово неправильно.

— Они заверили, что возьмут тебя легко, словно конфету с полки. Кто же знал, что ты такой ловкий? Ну а потом Берг нам снова не сказал, что главного… как это по-русски? Объект, вот! — упустил. Сказал, пёс, что местный проводник убежал, который к Занозе привести нас должен.

— Так, понятно… А ты сам кто? Кайтселит или армия?

— Ни то и ни другое. «Вольный стрелок».

— Какая команда? — Крупные объединения наёмников я знал все от Таллина и Вильнюса до Киева и Воронежа.

— «Белые дрозды». Значок в кармане, — и он покосился на свой нагрудный карман.

Покопавшись там, я действительно нашёл какую-то металлическую бляшку.

«Ага, Вуди Вудпеккер ошкуренный», — смешно, но данная группировка в качестве опознавательных знаков использовала силуэт заокеанского мультяшного дятла! От большого ума, видать. Или чувство юмора у основателей клана такое было, а под рукой пара ящиков значков детских оказалась. Кто сейчас знает?

— А не заливаешь ли ты мне, Томас по прозванию Вихрь? Когда контракт подписал?

— Семнадцатого мая.

— А ехали как?

— Даугавпилс, потом Великие Луки, ну а сюда уже через Ржев выбрались.

«Сегодня у нас двадцать второе число… Это что же, они караваном тысячу с лишком километров за пять дней проехали? И ещё успели тут пообжиться? Сказки и ненаучная фантастика!»