Противостояние: Время в наших руках!

Оглавление

Вашей науке недоступны пока жидкокристаллические панели, с системой позиционирования касания (хотя технология достаточно проста - я изложил ее в одном из своих рапортов). Признайтесь, Капице уже показывали мои коммуникаторы? Давайте я попробую угадать: "Физические принципы, использованные в устройстве - не могут быть раскрыты и воспроизведены на данный момент". Я прав?

- Не правы. - Не то что бы Меркулов торжествовал, но определенное удовольствие ему мой облом доставил. - Петр Леонидович вашими устройствами не занимался. Не его профиль. А вот один из его сотрудников... Впрочем, не важно. И физические принципы у вас там задействованы вполне понятные. Другое дело - как воспроизвести... Зато разобрались с зарядкой вашего устройства. Теперь не садится во время экспериментов.

- Попробую догадаться: посмотрели, что и на какую клемму выдает аккумулятор и сделали ровно тоже самое?

- А вот на сей раз угадали. Кстати, устройство получилось даже... Э-э-э... носимым. Правда, аккумулятор сравнимой емкости оказался весом почти в килограмм.

В гостях у Лубянки я находился уже неделю. Надо заметить, что как ни странно - относились ко мне вполне адекватно. Понятно, что лобстерами не кормили, но и почки ежедневно не опускали. Отвели вполне комфортабельную одноместную камеру со всеми удобствами. Выдавали газеты. Нет, не для того, для чего вы подумали. Точнее и для этого тоже, но после прочтения. Кормили тоже вполне сносно. На уровне "Му-Му" или "Елок-палок". Хотя нет. В "Елках" кухня хуже.

Другой вопрос, что допросами натурально замучили. Это стало моей работой. Часов в десять утра меня выдергивали и направляли к следователям. Сомова я больше не видел. Первый раз на новом месте меня отправили к некоему Аксенову. Если я правильно понял, то чин у него был-таки даже майорский. Предположив, что тут уже можно говорить напрямую, я начал с того что представился, назвав в том числе и год рождения. Майор сомлел. Когда я начал рассказывать о том, что ехал на личной машине и меня сюда занесло, стало очевидно, что майору строжайше запретили давать мне по морде, а ему очень хочется. В общем, не поверил мне майор. Майора заменили. Вообще следователи в моем случае ни разу не повторялись. В конце концов, вчера я познакомился лично с замом Берия. Товарищем Меркуловым.

Странно, но нормальные отношения установились почти сразу. Судя по всему, Меркулов мучился зверским любопытством, в отношении того, что ему попало в руки. В сочетании с адекватностью и сдержанностью он оказался вполне приятным собеседником. А я уже даже начал переживать: неделя общения с "кровавой гэбней" и ни одного выбитого зуба. Я что-то делаю не так? Неужели Новодворская ошибалась?

- Всеволод Николаевич, а вы перепроверили ту фразу, которую я вам сказал вчера?

- "В реакции урана участвуют два с половиной нейтрона"? Да, я поспрашивал. Вы физик?

- Нет, просто в мое время в этой информации нет особой тайны. Вам пояснили, к чему это относится?

- Если я правильно понял, то в теории можно достичь высокого энерговыделения. Возможно, взрыва. Академик Хлопин долго пытался выяснить, откуда я взял эти цифры. Цепная реакция пока не достигнута.

- Все верно, Всеволод Николаевич. Если мне не изменяет память, и если в наших источниках ничего не переврали, то примерно через год, в наркомат обороны обратятся... М-м-м-м-м... Маслов и Шпинель, кажется. С проектом атомной бомбы.

Там будут, конечно, свои ошибки, но основные принципы у них вполне себе верны. Вот только их проект строится, ЕМНИП, на пушечной сборке критической массы урана-235. А куда продуктивнее имплозивная сборка плутония-239. Для шарообразного блока вещества, она составляет около 45кг для урана, и около 8 для плутония. Точнее, безусловно, надо замерять экспериментально. Впрочем - при имплозивной сборке мы можем использовать блоки с суммарной массой заметно ниже критической. Все дело в плотности. Собственно в атомной бомбе, основная сложность, как раз таки приходится на сборку. Просто соединить две половинки шара имеющего в сумму закритическую массы можно, но взрыва не выйдет.

- Ярослав Владимирович, а что такое ЕМНИП? - поинтересовался зам Берии...

Глава 4

- Ярослав Владимирович, я правильно понимаю, что вы советуете нам НЕ ФОРСИРОВАТЬ атомный проект? - Сказать, что Берия был удивлен значило не сказать ничего. - Вы сами указали в своих показаниях, что в 41-м году, при неизменности хронопотока (я подозреваю, что понял, что вы имели в виду) - начнется война СССР и Германии. Вы же указали что по ряду причин (и я надеюсь, что вы не забудете так же подробнее рассказать нам об этих причинах) - война оказалась для нас неприятным сюрпризом, который привел к существенным потерям в первом ее периоде. К слову, мне хотелось бы услышать что-то менее расплывчатое, чем эти ваши "существенные потери". И вот, вы предлагаете нам отказаться от форсирования проекта, который мог бы дать нам оружие, способное нейтрализовать немцев полностью! Почему?

- Лаврентий Павлович, речь же, не идет, об отказе от проекта. Я лишь настаиваю на том, чтобы ему не уделялось сверхприоритетное внимание. Честное слово, лучше доработать трансмиссию нового изделия ЛКЗ. А заодно обновить авиапарк: "ишаки" никуда не годятся. Ну да это вы и без меня знаете.

Поймите, война не выигрывается только атомной бомбой. Нет, мы можем перепугать немцев до полусмерти. Но одновременно мы перепугаем и весь остальной мир. И дружить они будут против нас. Всей развеселой компанией. И ничерта мы в ответ не сделаем. Потому что много бомб не понаделаешь. Нам, дай бог, хоть одну к 1941-му сваять, и это при максимально форсированном режиме. Скажем, в генеральной хронопоследовательности у нас на бомбу ушло порядка 5 лет. Даже больше, на самом деле, но я делаю скидку на то, что во время войны мы все же не могли бросать на бомбу столько ресурсов, сколько стало возможно после.