Против ветра! Андреевские флаги над Америкой. Русс

Оглавление

– Поторопи людей, Джим. Пора заканчивать войну.

Шпоры аккуратно прикоснулись к бокам маленькой гнедой лошадки. Той же, со спины которой он соскользнул месяц назад, зажимая рану. Маленькая лошадка – Джексон покупал ее для жены, но теперь смирное создание куда лучше подходит самому – осторожно двинулась вперед. Слух, еще не приказ – о том, что Старый Джек велел поднажать, – разошелся, да и налетевший ветерок с Потомака донес прелый запах речной тины. Солдаты зашагали бодрей. Иные провожают взглядами знакомую несуразную фигуру, разве что не чертящую стременами по земле. Вот один солдат – безусый новобранец в неизношенном мышином мундире от интендантства Конфедерации – обернулся к довольному соседу:

– Чему улыбаешься? Что нам больше ноги ломать? Да проклятая дорога нас скоро в порошок сотрет!

Двадцатилетний ветеран объясняет:

– Тому, что генерал не переменился. А значит, мы не только победим, но, может, и живы останемся.

Припомнил, как сжимал в бессильной ярости оружие, когда услышал, что командир тяжело ранен. Как молился, чтобы тот остался жив и корпус не перешел под командование к бездарю, способному только посылать людей на убой. Вспомнил, как от них – всех вместе – раз за разом драпали янки, оставляя раненых, убитых, пленных, мундиры, башмаки и – лично ему – новенький карабин Спенсера. Больше никаких «суй в дуло», «надеть пистоны на шпеньки». Правда, нужно доставать патроны… Но вот человек, означающий для солдат победу, а заодно – и жизнь, свесил нос. Ничего, сейчас хандра пройдет!

Карабин с утра изрядно потяжелел, но солдат вскинул его над головой, как тростинку:

– Ура Старому Джеку! Ура генералу Джексону!

Крик подхватили, и вот герой Юга, приложив руку к козырьку кепи, едет вдоль радостно орущих полков. Стена. И серые (а больше желтые) булыжники, из которых она сложена.

Бой шел третий день. Армия сражалась, как никогда прежде, – но все выходило как-то не до конца. Разве Стюарт смог-таки выиграть фланг, и то лишь благодаря тому, что Мид трижды бросал свою кавалерию против линий Каменной Стены. Они их не порвали… да даже не доскакали. Но задержали достаточно, чтобы вцепиться в Кладбищенский холм. Теперь эта позиция еще важней. Если ее промять, половине синих бежать будет некуда, а второй займется Джеб.

Только бы взять Холм…

Они снова сидели на ящиках из-под галет – возле штабных палаток на западном склоне Семинарского хребта. Янки охотно бросают провиант. У северян-то еды много. Разговор с глазу на глаз, начистоту. Только командующий армией и командир корпуса, который давно заслужил собственную армию… если бы Конфедерация умела выпускать армии так же, как кипы хлопка. Роберт-Эдвард Ли не знает ни одного другого подчиненного, которому можно изложить боевую задачу без экивоков. Называя вещи своими именами.

– Если я вас правильно понял, сэр, вы предлагаете мне ад, – совершенно спокойно говорит Джексон, выслушав план командующего армией Северной Виргинии. – И я полагаю, сэр, что ваш план сработает. Но… при одном условии.

– Рад выслушать ваше мнение, мистер Джексон.

Не только выслушать. Еще и прислушаться.

– Я должен лично возглавить наступление, сэр. – Тон Джексона не оставлял шансов для возражений. Даже легендарному Седому Лису. – Я бы хотел лично встать во главе своей бригады. Если позволите, сэр.

– В другое время, мистер Джексон, я бы приказал запереть вас на гауптвахте, потому что вы, кажется, не осознаёте своей ценности для нашего дела. Но не сегодня, мистер Джексон. Потому что смысл нашей войны – отстоять право свободного человека принимать решения и нести за них ответственность.

Именно поэтому Юг не мог не восстать после избрания Линкольна. Республиканцы у власти, дележ земель на западе, даже налоги – все тлен по сравнению с главным. Тем, что в Союзе стало возможным избрать президента, не получив голоса ни одного южанина. Линкольн даже свою кандидатуру в Южных Штатах не выдвигал!

И Роберт-Э. Ли, сам будучи противником отделения и войны, прекрасно понимал сограждан, которые не стерпели подобного оборота дел, восстали – и назвали борьбу за право решать самим свою судьбу Делом Юга.

– Нам предстоит сойти в пекло, – повторяет Джексон, словно не услышав слов командира. – И я не позволю никому ступить в преисподнюю прежде, чем это сделаю я. Пройти сквозь ад можно лишь с верой в сердце и именем Господа на устах. Никому иному я не доверю эту работу, сэр. Даже вам.

– Поступайте так, как сочтете нужным и правильным в данной ситуации, сэр.

Роберт Ли вспомнил – точно так же они сидели на ящиках весной, под Чанселлорсвиллем. Командир второго корпуса тогда не просился в огонь, но ухитрился схлопотать пулю в левую руку. И черт знает сколько просвистело мимо. Потому, прежде чем его лучший офицер вышел, Ли придержал его:

– И еще, мистер Джексон. У меня к вам также будет просьба. Если позволите.

– Все что могу, сэр.

– Останьтесь в живых.

– Я постараюсь, сэр. Но обещать не могу.

Они ждали. Накануне солдатам бригады Каменной Стены не давали забыть о близком сражении лишь канонада да непрерывно текущий мимо поток раненых. Солдаты отдыхали, догадываясь – берегут. Для чего – все равно не угадать.

После полудня опустившаяся на поле боя тишина взорвалась канонадой, грохот заполнил все пространство вокруг, и даже в милях от полей Геттисберга собеседникам приходилось склоняться друг к другу, чтобы расслышать голоса в реве сотен орудий. Наступившая через два часа тишина показалась глухотой. Сквозь которую громом небесным прозвучала команда на построение – в линию.