В бездне времен. Игра на опережение

• Предыдущая
• 51/114
• Следующая

– Взяли все явки, успокойся. Все в рапорте есть. Только террористов нет, свалили давно.

Подполковник сконфуженно посмотрел на нервничающего коллегу и перевел разговор:

– Слушай, так теракт раскрыт, получается? А в Мемеле что?

– В Мемеле диверсантов взяли, связи отрабатывают. А теракт раскрыт. Только виновные не наказаны.

– Из Лондона их не достать. Кстати, – заметив, что приятель все еще злится, подполковник снова сменил тему, – слыхал, Джугашвили грохнули?

– Слыхал.

– У нас прошли сведения, что он с Корпусом договорился, за то его свои и убрали. Я в рапорте отразил, но это так пока, трепетание воздусей. Но ты учти – если что, я первый версию выдвинул! И на следующий день уже донес!

– Учту, – вздохнул полковник. Долго сердиться на Владимира Александровича было невозможно. Такой вот особенностью обладал этот всегда спокойный, рассудительный увалень, что, глядя на его бесхитростное, открытое лицо, злиться не выходило ни у кого. Впрочем, сейчас Гумилева занимал другой вопрос.

«Экие, – задумался он, – своеобразные действия по поводу моего рапорта Коттен предпринял? Договорился с Джугашвили… В принципе интереснейший вариант.

А почему я его не предложил? – спросил он себя и тут же ответил: – Я был уверен, что Коба на это не пойдет. Никогда не шел, предпочитал образ незапятнанный, безупречно оппозиционный. А вот генерал его убедил. Интересно, чем он его прошиб, я же знаю все, что возможно предложить, ничего из ряда вон… впрочем, – осудил он свою самоуверенность, – знать я могу не все. Да и вопрос теперь исключительно академического свойства».

Зацепившись за последнюю фразу, мысли свернули в другую сторону:

«Но как проворно его убрали, а? Аналитическую записку я отдал позавчера, вчера около полудня – уже стреляют. Загадочная спешка, если, конечно, мотив и впрямь сотрудничество с Корпусом. Убрали, чтобы не успел сообщить нечто важное? Или… А не генерала ли это игры, а? Слил боевикам оповещение, неважно даже, правдивое или нет, и все, земля пухом».

* * *

Ответов на свои вопросы Николай Степанович получить не смог. Впрочем, вопросами этими в последующие годы задавались многие, версии подоплеки гибели князя Бориса и Джугашвили сначала газетерами, потом историками и публицистами выдвигались разнообразные, вплоть до самых экзотических. Но если относительно смерти Бориса Владимировича расходящиеся с общеизвестными фактами предположения проходили все-таки, скорее, по разделу конспирологии, то так и не раскрытое убийство Иосифа Виссарионовича Джугашвили навсегда осталось одной из загадок истории.

Глава 2
Тени в тумане

20.10.1932 г. Российская империя. Санкт-Петербург

Никишов ушел со службы поздно. Свернул с Литейного, неспешно прошелся по Кирочной, а там уже и дома достиг. Пешие походы со службы он в своем пятидесятисемилетнем возрасте находил для здоровья чрезвычайно полезными и старался поблажки себе не давать. Утром ведь не то, утром в присутствие торопиться следует. Да и какой поутру, после пробуждения, завтрака да сборов, моцион? Совершенно невозможная вещь. Нет, вечером, когда уже и галстук ослабить можно, или, ежели по форме когда, то ремень, пройтись, минут не считая, прошедший день обдумать неторопливо. Да и успокоиться иной раз не мешало, работа в Охранном Департаменте душевного равновесия не прибавляла, а появляться в раздражительности дома он не любил. Дома тихо должно быть, покойно. Вот и сегодня, весь день пробегав, да так работу не закончив, вышел со службы в настроении преотвратнейшем.

– Эй, дядя! Закурить не найдется? – Типчик, окликнувший пожилого, представительно одетого мужчину, входящего в арку дома, выглядел типичной лиговской шпаной. Брюки клеш, круглая шапка-финка со свисающими развязанными тесемками надвинута до бровей, в углу кривящихся губ свисает тлеющая папироса.

– Не курю, – обронил подполковник, все еще переживающий за пропащий рабочий день.

– А чо эт ты так, дядя? – развязно поинтересовался молодчик, сплюнув окурок и выуживая из-под полы финку.

Объект он выбрал неудачный. Ветеран Жандармского корпуса, пусть и перешедший год назад на сугубо кабинетную должность, оружие носил неизменно, даже в штатском обличии.

– Брось нож, мерзавец, – презрительно процедил Никишов, привычно обхватывая рукоятку «вальтера» в кармане пальто. О хулиганских шайках в окрестностях Лиговки он был наслышан, но бояться городской шпаны человеку, лично повязавшему не один десяток бомбистов? Смешно, господа. Право, смешно.

Тихих шагов сзади подполковник не услышал и удара по голове не почувствовал, сразу провалившись в беспамятство. А потом стало поздно.

21.10.1932 г. Российская империя. Санкт-Петербург

Телефонный звонок оторвал начальника Охранного Департамента от завтрака. Через сорок минут он уже вылезал, опираясь на трость, из служебного автомобиля в Дегтярном переулке. Выехать на место убийства заместителя начальника делопроизводства, занимающегося секретной агентурой, Коттен посчитал для себя необходимым.

В подворотне наблюдалась привычная для подобных случаев суета. Над лежащим у стены телом склонился врач, рядом, с папкой и пером, умостился судебный следователь в мундире, чуть поодаль пытался приспособить штангу с камерой полицейский фотограф. Все как обычно, как много раз видел генерал прежде.

К машине быстро подошел высокий, худощавый парень в цивильном, представился:

– Начальник отделения Сыскной полиции, коллежский асессор Шатунов.

– Фон Коттен, – кивнул шеф охранки, пожал сыщику руку, спросил: – Что там?

• Предыдущая
• 51/114
• Следующая