Цвети родной Узбекистан ! Но только - без меня

Оглавление

Представляете! Осуждено было не воровство и взяточничество, ставшие источником роскошной свадьбы, а сама роскошь! Кроме того, скромность узбеков, которая у них якобы «в крови», президентом была, мягко говоря, слегка преувеличена. На протяжении веков (да и в советское время) было все как раз наоборот — узбеки (из тех, что победней) ели лепешки и пили чай, голодали, но копили деньги на той, свадьбу и прочие праздники, чтобы иметь возможность пригласить большое количество людей и зажиточных соседей. Для этого экономили на всем, включая мыло и стиральные порошки, так что в квартирах узбеков частенько присутствовал стойкий запах мочи — его не могло не быть, т. к. детские пеленки часто не стирались, а просто высушивались на солнце…

Но вернемся к вождению. Когда останавливаешь такси (а редкий узбек не остановится, чтобы не подзаработать), нужно сразу договариваться о цене за проезд, а не то придется раскошеливаться втридорога. В Узбекистане не торгуются только дураки, так как продажная цена товара или услуги ВСЕГДА завышена в несколько раз. Слушать узбекскую музыку во время движения — это особая пытка. Уж лучше Бони-М, но почему-то узбеки, когда подвозят русских, предпочитают включать свою национальную музыку (если эту какофонию вообще можно называть музыкой). Излюбленным вопросом таксистов-узбеков после независимости стал вопрос: «Вы давно приехали в Узбекистан?», как если бы русских до 1991 года там отродясь не было. Первые годы независимости они восхваляли Горбачева — «он дал нам независимость», а теперь ругают свое правительство — «вам, русским, хорошо — вы хотя бы в Россию можете уехать»…

Вот ведь что удивительно — узбеки так долго мечтали выгнать русских в Россию, а теперь сами же им завидуют! Надо сказать, что зависть эта, в общем-то, показная, т. к. чем ниже уровень жизни в Узбекистане, тем больше узбеков едет на заработки в Россию. И ведь не брезгуют брать хлеб из рук «русских свиней»! Хотя, если посмотреть на их быт, уровень знаний и культуру, то еще неизвестно, кто из нас на самом деле свиньи. По-моему наиболее показательным фактором наличия или отсутствия культуры является отношение людей к животным. Приехав в Россию, я был сильно удивлен, что при каждом продуктовом магазине живет какой-нибудь котик или собачка. В Узбекистане такого не встретишь. Во-первых, из-за корейцев: «Ким, Цой, Пак съели всех собак» (в виде кукси). Во-вторых, из-за узбеков, которые гоняют животных, если те по неосторожности покажутся им на глаза. Могут взять кошку за шкирку и бросить о стенку. Или запустить в собаку кирпичом. То, что я видел в Москве, в Ташкенте в принципе невозможно! А видел я следующее. Первый случай был на переходе из электрички на станцию метро. На ступеньках, чтобы погреться на солнышке, развалились три большие бездомные собаки, которые сильно ограничивали проход в час пик. Народ обходил их даже не возмущаясь! Кто-то сказал лишь с добротой в голосе: «Ишь, развалились!» А какая-то бабка ему ответила: «Это — божьи создания, пусть лежат». Другой случай был уже в вагоне метрополитена. Собака лежала прямо на сиденье, не боясь получить пинка в бок или пивной бутылкой по голове. А входившие люди лишь улыбались…

Рассказ был бы не полным, если б мы не затронули тему сна в машине. Как спят узбеки-водители? О, это неподражаемо! Снимают обувь, носки (если они вообще были надеты) и развалившись на кресле высовывают перекрещенные ноги в окно. Торчащие пятки из окна автомобиля — верный признак послеобеденного времени в знойный летний день…

Но круче чем в Самарканде я вождения не имел. Даже в Ташкенте. А все дело в том, что Самарканд сильно перенасыщен местным и транзитным транспортом, базарниками, туристами, а дороги там невероятно узкие, и зачастую — односторонние, так что, если не наглеть и не лезть на рожон, то можно в потоке машин проехать нужный тебе поворот, а потом возвращаться полгорода к месту, от которого ты начал ехать. Так что вождение в Ташкенте (после Самарканда) — детский лепет (как и российская милиция — детский лепет после узбекской). Именно после Самарканда я почувствовал себя опытным водителем, хотя прокатался там всего несколько дней.

Языковой геноцид по-узбекски

Раньше об этом было принято молчать. Русские всегда боялись задеть чьи-либо национальные чувства и поэтому табуизировали подобные темы, занимаясь самоцензурой. Мы не понимали простой вещи — чем больше молчим, потакая хамству, тем меньше с нами считаются…

Мой друг, который учился в одной из центральных школ города Ташкента, рассказывал мне, что у них каждый урок узбекского языка («узбек-тили») начинался с «политинформации». То есть, в класс заходила училка-узбечка, говорила несколько заведомо непонятных русским ученикам фраз и под дружный утробный хохот учеников-узбеков принималась во все горло ржать над растерянными школьниками. А когда ей надоедала эта забава, она напускала на себя благородный гнев и вопила на весь класс, что русские ученики — бездари, безмозглые лентяи, дубы и придурки, не хотят учить узбекский язык, хотя «по узбекской земле ходят и узбекский хлеб жрут». По словам моего друга, на «политинформацию» у нее уходило до 30 минут от урока, а в оставшиеся 15 минут она задавала учить наизусть какой-нибудь стих, смысл которого мало кто из русских понимал, за исключением небольшого количества понятных всем слов: Ленин, Тошкент, Узбекистон, нон («хлеб») и т. д. Здесь нужно оговориться, что доставалось не только русским, но и всем неузбекам, незнающим узбекского языка.

Мне повезло в большей степени, если можно назвать это везением, чем моему дружку. В нашей школе пятиминутка русофобии на уроках узбекского проводилась не каждый день, училка на нас почти не орала, хотя регулярно и с плохо скрываемым презрением вещала о том, какие русские неблагодарные «узбеки их в войну обогрели, а они все никак не могут выучить узбекского языка». Правда, мне запомнился один диктант. Это был необычный диктант: он наговаривался по-русски, а записывать приходилось сразу по-узбекски. Диктовка происходила настолько быстро, что времени на обдумывание и перевод почти не было. Однако, я с диктантом справился, хотя и сделал одну досадную ошибку: вместо слова «хозир» (сейчас), которого я не мог вспомнить — меня «заклинило» от скорости диктовки, написал близкое по смыслу слово «бугун» (сегодня). Получилось «сегодня 19…-й год». На следующем уроке, когда наши тетради были проверены, училка внезапно вылила на меня целый ушат словесных помоев: «Ты что, совсем баран? У тебя сегодня один год, а завтра другой? Ты совсем ничего не соображаешь? Тебя в детстве с крыши не роняли? Когда ты наконец будешь учить узбекский язык? Может он тебе не нужен? Конечно не нужен: чтобы узбекский хлеб жрать — узбекский язык не нужен!»