Выбери любимый жанр

Оценить:

Под чужим именем

Оглавление

Ее глаза снова защипало от подступавших слез, и она улыбнулась, чтобы сдержать их.

— За наше будущее, — эхом отозвалась она, чокаясь с Зейлом.

Вино согрело Ханну, и она была очень рада этому — потому что внутри у нее царили холод и страх.

«Это плохо кончится. Очень плохо», — думала она.

Она наклонилась, чтобы понюхать одну из стоявших на столе роз:

— Слава богу, они пахнут как настоящие розы.

Он с улыбкой посмотрел на нее:

— С каких это пор розы перестали пахнуть как розы?

— Несколько лет назад, когда кому-то пришло в голову сделать их более устойчивыми к болезням. Цветы стали крупнее, но запах исчез.

— Правда? Я об этом не знал.

— Сомневаюсь, что в твоем учебнике о том, как быть королем, была глава о выращивании роз.

— К сожалению, и учебника такого у меня не было — а жаль.

— Почему?

— Первые несколько лет были тяжелыми — я очень жалел, что слишком мало времени проводил с отцом. Он бы мог научить меня многому.

— Но в этом случае тебе пришлось бы раньше закончить карьеру.

— Я знаю. Я не был готов оставить футбол — и, наверное, так и не решился бы. Но когда родители погибли, мне пришлось резко повзрослеть.

— Ты именно так это воспринимаешь?

— Я был наследным принцем и должен был учиться у отца.

— Но твоей страстью с самого детства был футбол.

Он пожал плечами:

— Детство заканчивается, и мальчики становятся мужчинами.

Ее глаза снова увлажнились, и она сделала глоток вина, чтобы скрыть свои чувства.

Зейл протянул руку и откинул прядь волос с ее щеки:

— Что-то ты сегодня расстроена. Что случилось? Может, я что-то сделал не так?

— Нет, я просто думаю о прошлом, о будущем и о наших семьях.

— Понимаю. Наши семьи слишком давили на нас…

Она кивнула.

— Ты знаешь, тебя для меня выбрал мой отец, когда мне было пятнадцать. Ты тогда была пухленькой пятилетней девочкой, и я был в ужасе.

— Я бы тоже на твоем месте была в ужасе.

— Отец сказал мне, что, когда ты вырастешь, ты превратишься в редкостную красавицу — и он был прав. Ты… подходишь мне.

— Я рада.

— Так ты не жалеешь о прошлой ночи?

— Нет. Я… я наслаждалась каждым ее мгновением.

— Пожалуй, нам пора подписать брачный контракт. Твой отец каждый день звонит мне и спрашивает, почему мы до сих пор этого не сделали.

— И что ты отвечаешь?

— Что мы подпишем его, когда будем готовы.

— Не думаю, что ему нравится такое положение вещей.

— Нет. Но теперь это наше дело, и ничье больше.

— В таком случае, может, обойдемся без контракта?

Зейл посмотрел на нее изучающим взглядом:

— Ты бы вышла за меня замуж без всяких финансовых договоренностей?

— Я тебе доверяю.

— Правильно делаешь. Я никогда не предам тебя.

Ее захлестнули чувства вины и печали. Но, даже борясь с угрызениями совести, она велела себе запомнить каждое мгновение времени, проведенного с Зейлом.

Каждое слово. Каждую улыбку. Каждую мелочь.

Чтобы, когда она уедет, у нее остались хотя бы воспоминания — воспоминания об обеде с Зейлом в полуразрушенной башне над старинным городом, приютившимся между горами и морем. Потому что сегодня она полюбила Зейла навсегда. Еще неделю назад она ничего не знала ни о Рагуве, маленьком независимом государстве на берегу Адриатического моря, ни о короле Рагувы Зейле Патеке — но теперь она знала слишком много. Например, о том, насколько Зейл целеустремлен, насколько он решителен. О том, как он заботится о своей стране, а еще больше — о своем брате. Но она уедет. Если не сегодня, то завтра. Это лишь вопрос времени.

— Я бы понравилась тебе, если бы мы познакомились по-другому? — поинтересовалась Ханна.

Зейл был заинтригован:

— Ты имеешь в виду — если бы мы просто случайно встретились на улице?

Она кивнула.

Он нахмурился и посмотрел на нее так внимательно, что ей показалось, что он видит ее насквозь.

— Да, безусловно.

Если бы кто-то другой смотрел на Ханну так пристально, ей стало бы не по себе, но, когда на нее смотрел Зейл, она чувствовала себя… в безопасности. Он был воином. Защитником. Смелым и благородным человеком.

— А я бы понравился тебе?

— Да.

Его янтарный взгляд потеплел, а на губах заиграла улыбка.

— Итак, принц и принцесса умчались к закатному горизонту и жили долго и счастливо?

Ком в горле не давал Ханне дышать.

— Надеюсь, что да.

— Я тоже надеюсь. — Он посмотрел на серебряную крышку, которой была накрыта ее тарелка. — Может, теперь приступим к еде?

Она сняла крышку со своей тарелки, на которой лежал холодный салат из морепродуктов, свежие роллы и кусочек сливочного масла.

— Выглядит аппетитно, — сказала она, зная, что едва ли сможет съесть хоть кусочек.

— Да, — согласился он, смотря не на тарелку, а на нее. — Очень аппетитно.

Она покраснела, и ее тело встрепенулось от желания.

— Похоже, я не смогу есть сейчас.

— Тогда, может, не будем обедать, а пойдем сразу ко мне?

— Нет! — смеясь, перебила его Ханна. — Конечно же нет.

— Конечно же нет? Неужели прошлая ночь была настолько ужасна?

— Ты же знаешь, что прошлая ночь была чудесна.

— Слава богу. А то я уже начал волноваться.

Он нравился ей таким — игривым, легкомысленным, веселым.

— Я хотела бы остаться, потому что здесь очень красиво, а еще потому, что тебе пришлось потрудиться, чтобы все подготовить, и я не хочу, чтобы твои усилия пропали даром. Но если ты хочешь, мы можем уйти.

— Как я понимаю, решение за мной?