Однажды ночью в Лас-Вегасе

• Предыдущая
• 19/39
• Следующая

Петра подчинилась.

– Все не так плохо, – сказала она.

– Я дам тебе свою рубашку, будешь ходить в ней сегодня.

– Не нужно. Мои вещи тут, рядом. Я нахожусь здесь уже несколько дней. Никто меня не видел благодаря ставням. Я припасла достаточно продуктов и незаметно прокралась сюда. Вот видишь, какая я бессовестная!

Он тяжело вздохнул:

– А если бы что-то случилось? Вдруг ты бы упала и потеряла сознание? Да ты могла умереть, и никто бы об этом не узнал, и ты так бы и лежала здесь неделями. Ты в своем уме, женщина?

Она повернулась и села лицом к нему.

– Да, я думаю, что выжила из ума, – согласилась она. – Я больше ничего не понимаю.

– Неужели мне нужно объяснять, почему мысль о том, что ты в опасности, разрывает мне душу? Ты еще и бесчувственная вдобавок к тому, что сумасшедшая и глупая…

– То, что я находилась в опасности на том перевернувшемся катере, почему-то не беспокоило тебя. – Тут неожиданная мысль пришла ей в голову. – Хотя ты, может, и не знал об этом.

– Знал. Я поехал в гавань на случай, если бы оказался тебе нужен. Я видел, как ты прибыла и что с тобой все в порядке.

– Ты?… – протянула она.

– Об этом несчастном случае передавали в новостях. Естественно, я поехал посмотреть, как ты. Я видел, что ты попала с катера прямо в объятия Никатора. Мне не захотелось мешать вашему трогательному воссоединению, поэтому я поехал домой.

– Ты был там? – прошептала она.

– А где еще, черт возьми, я должен был, по-твоему, находиться, когда ты в опасности? – возмутился он. – Я что, бесчувственный?

Она недооценивала его. Не разглядела за его злостью того страха и боли, которые мучили его, не находя выхода.

– Нет, – виновато сказала она, протягивая к нему руки. – Я никогда не думала так. О, как же я была глупа! Ты прячешься от людей, но я не допущу, чтобы ты прятался от меня.

Он опустил взгляд на ее обнаженную грудь, едва различимую в призрачном свете, и медленно провел по ней пальцами.

«Больше никакой скрытности».

– Нам некуда спрятаться друг от друга, – сказала она. – И так было всегда.

«Да, так было всегда…»

Петра принялась расстегивать его пуговицы. Но он опередил ее, быстро сбросив сначала пиджак, потом рубашку. Она прижалась к нему обнаженной грудью и почувствовала, как дрожь сотрясает все его тело.

Они снимали с себя оставшуюся одежду. Он, все еще боясь, что причинил ей боль, нежно, почти робко ласкал Петру, пока ее тяжелое дыхание не сказало ему о ее растущем нетерпении.

– Это опасно, – прошептал он.

– Для кого? Только не для меня.

– Тебя ничто не пугает?

– Ничто, – прошептала она, – ничто.

Она ненадолго отпустила его, чтобы снять последнюю одежду, а когда он сделал то же самое, они торопливо вернулись друг к другу. Теперь она получила то, что хотела, – увидела его обнаженным и полным нетерпения…

– Да… – прошептала она. – Да… да… я здесь… иди сюда…

Он осторожно опустил ее на подушки и принялся ласкать ее шею, талию, бедра. Он делал это неторопливо, медленно возбуждая ее и давая ей возможность подумать, действительно ли она хотела этого. Но сейчас ей было не до того, чтобы думать. Все в ней было сосредоточено на одном страстном желании – насладиться физической близостью с ним и понять, отвечает ли это ее самым необузданным ожиданиям.

Петра долго лежала с закрытыми глазами, погрузившись в мир, в котором существовали только наслаждение и удовлетворение. Когда она снова открыла глаза, голова Лисандроса покоилась на ее груди. Тяжело дыша, он медленно поднял на нее глаза.

– Все в порядке? – прошептал он.

– В полном порядке, – успокоила она его.

Петра не могла найти дальнейших слов. То, что только что произошло, перевернуло ее жизнь. Не только потому, что Лисандрос оказался самым искусным любовником из всех, кого она знала, но потому, что ее сердце потянулось к нему так, как ни к одному другому мужчине.

Он встал и посмотрел на нее. Обняв его за шею, она приподнялась, но тут же поморщилась.

– Я сделал тебе больно? – спросил он, испугавшись. – Я забыл…

– Вот и я тоже, – сказала она. – Пожалуй, пойду в душ и взгляну на себя.

Он помог ей встать с постели, что было нелишне, потому что, похоже, напряжение утомило ее. Уцепившись за него, она медленно вошла в ванную и зажгла свет. Он повернул ее, чтобы осмотреть ее спину, и ахнул:

– Боже! Видимо, ты упала на что-то острое. Я так виноват…

– Я совсем не чувствую боли, – сказала она, дрожа. – Наверное, меня обуревает слишком много других чувств.

Он включил душ и помог ей встать под него. Намылил, ополоснул и тщательно вытер. Потом осторожно снова перенес на кровать и пошел за ее вещами в комнату, в которой она устроилась.

– Посмотрю, не найдется ли что-то из еды. Видимо, мне придется выйти.

– Кое-что есть на кухне. Я захватила с собой.

Он заботливо приготовил им обоим сэндвичи, сварил кофе.

– Я буду ухаживать за тобой, пока тебе не станет лучше. – Лисандрос осторожно помог ей облачиться в пижаму. – Как долго ты здесь пробыла?

– Три дня.

– А когда ты вернулась из Англии?

– Я не была в Англии. С чего ты взял?

– Когда я понял, что твой телефон заблокирован, я позвонил тебе домой, и мне сказали, что ты уехала в Англию с Никатором и вы не хотите, чтобы вас беспокоили… какое-то время.

– И ты поверил?! Как у тебя с головой?

– Как я мог не поверить? Ты бесследно пропала. Твой телефон был отключен.

– Я уронила тот в воду. У меня теперь новый.

– Откуда я мог знать об этом? Ты вполне могла уехать с Никатором.

Однако Лисандрос знал, что причина крылась в другом. Ложь Никатора сильно задела его, и Лисандрос потерял уверенность в себе.

• Предыдущая
• 19/39
• Следующая