Однажды ночью в Лас-Вегасе

Оглавление

Он резко вздохнул и обнял ее:

– Какая же ты хорошая… Умная, лукавая, остроумная. Ты знаешь, как проникнуть в сердце мужчины…

– У тебя нет сердца, – вызывающе сказала она. – По крайней мере, такого, к которому бы ты прислушивался.

– А если бы я прислушивался к нему, что бы оно, по-твоему, могло сказать мне… о тебе?

– Это только ты можешь знать.

– Оно будет отвечать твоему сердцу, – парировал он лукаво. – Если бы я знал, что оно говорит…

– А ты не можешь догадаться? – прошептала она.

– Кое о чем могу. Оно смеется надо мной, почти как враг, а еще…

– Друзья тоже смеются. Мое сердце – твой друг, но, возможно, назойливый друг. Тебе придется быть готовым к этому.

– Я готов, обещаю тебе. Петра… Петра… скажи, что я нужен тебе.

– Если ты еще не понял этого до сих пор…

– Надеюсь, что я понял, – прошептал он. – Потому что уже слишком поздно.

Она обвила руками его шею:

– Зачем же надо было так долго ждать?

Когда Петра проснулась, было еще раннее утро и она лежала одна. Рядом с ней никого не было, но смятая простыня и подушка обозначали место, на котором спал Лисандрос. И оно все еще было теплым.

Она села и прислушалась, но было тихо. Выскользнув из кровати, Петра подошла к двери, но, когда открыла ее, увидела, что свет в ванной комнате не горит.

Ей показалось, что из дальнего конца коридора доносится какой-то слабый звук. Она осторожно дошла до конца этого коридора и снова услышала тот же звук. На этот раз он был похож на осторожные шаги, словно кто-то ходил взад и вперед. Она дошла до конца и, подождав, с бьющимся сердцем завернула за угол.

Короткий лестничный марш поднимался перед ней. Наверху, у окна, стоял Лисандрос и смотрел вниз. Он ходил взад и вперед, словно в нерешительности, и наконец остановился перед дверью.

Она ждала, чтобы он вошел в комнату. Тогда ей, возможно, удастся тихо пойти за ним и понять, что происходит. Но вместо этого он долго, целую вечность, стоял неподвижно. Потом прислонился к двери, опустив плечи, словно собирался осесть на пол. Она уже готова была поспешить ему на помощь, когда он выпрямился и повернулся в ее сторону.

Петра поспешно попятилась и исчезла, прежде чем он успел увидеть ее. Ей удалось добраться до спальни незамеченной и лечь на кровать спиной к двери. Она почувствовала, как он подошел и наклонился, проверяя, спит ли она. Она открыла глаза.

– Привет, – сказала она, протягивая к нему руки.

Сейчас, конечно, он придет в ее объятия и расскажет, что случилось, потому что теперь они были духовно близки и ему не надо было прятаться от нее.

Но вместо этого он отпрянул.

– Извини, если я побеспокоил тебя, – сказал он. – Я подумал, что надо вставать.

– Ты собирался встать сейчас? – медленно спросила она.

– А ты лежи. Я принесу тебе кофе попозже.

И он торопливо вышел из комнаты.

Глава 8

Петра не знала, в каком настроении выйдет Лисандрос к завтраку, будет ли столь загадочен и мрачен, как ранним утром. Но он приветливо поздоровался с ней, чмокнув в щеку. Они были похожи на типичную пару, беззаботно наслаждающуюся несколькими днями отдыха.

– Чем ты хотела бы заняться? – спросил он.

– С удовольствием побывала бы в Гастурии.

Она говорила о маленькой деревушке, в которой был построен Дворец Ахиллеса.

– Разве ты никогда не бывала там раньше? – удивленно спросил он.

– Бывала, но совсем недолго, только чтобы получить материалы. А сейчас у меня есть время на то, чтобы как следует осмотреть все.

Деревушка находилась милях в семи к югу, на склоне, на самом верху которого располагался Дворец Ахиллеса, обращенный к морю. Он был построен королевой Елизаветой в честь ее любимого греческого героя. Здесь все напоминало о его храбрости, сложном характере и ужасной судьбе.

Как только они въехали в ворота, Петра почувствовала атмосферу – мощную, полную энергии, но при этом меланхоличную – таким, по-видимому, во многом был и сам Ахиллес.

Перед зданием стояла статуя самой королевы, крошечная фигурка с печальным, полным безысходности лицом.

– Она раздражала моего отца, – сказал Лисандрос. – Он говорил, что это была глупая женщина, которая не умела владеть собой. Когда моя мама привела меня сюда, он настоял на том, чтобы пойти вместе с нами и показать мне то, что ему хотелось бы, чтобы я запомнил. Например, вот это.

Он подвел Петру к высокой бронзовой статуе, изображавшей Ахиллеса блистательным юным воителем в металлическом шлеме с большим гребнем, украшенным перьями. Его ноги прикрывали металлические наколенники с вытисненными на них рычащими львами. На одной его руке висел щит, в другой он держал копье. Ахиллес стоял на высоком постаменте, возвышаясь над посетителями и устремив взгляд вдаль.

– Надменный, – задумчиво произнесла Петра. – Стоя так высоко, он никогда не замечал простых смертных вроде нас, снующих здесь, внизу.

– Возможно, Елизавета таким и хотела запечатлеть его, – предположил Лисандрос с легкой иронией.

– Она ничего не знала об этом, – сразу ответила Петра. – После ее смерти Дворец Ахиллеса был продан какому-то человеку, который и поставил здесь эту статую.

Лисандрос усмехнулся:

– Я должен был догадаться, что ты знаешь это.

– Так вот каким хотел видеть тебя твой отец! – задумчиво произнесла Петра, закинув голову, чтобы рассмотреть лицо Ахиллеса.

– Во дворце есть еще одна картина, которую он просто обожал.

В главном холле здания доминировала величественная лестница, над которой висела гигантская картина с изображением мужчины в мчащейся во весь опор колеснице, за которой по грязи тащилось безжизненное тело его врага.