Слияние двух одиночеств

Оглавление

Она напомнила ему других богатых избалованных его знакомых. Для них значение имела стоимость драгоценных камней, а не изящество дизайна.

Глядя на нее сейчас, в элегантном платье от-кутюр, с ничего не выражающим лицом, он поверить не мог, что это та же самая незнакомка, которая так легко его соблазнила. В той женщине было столько жизни и врожденной чувственности. Она отдавалась без остатка, искренне. Она была щедрой, в ней была какая-то теплота, и он почти поверил, что она особенная. И ответил ей со страстью, которая удивила его самого. С тех пор он все время думал о ней и поклялся, что узнает, кто она такая — эта женщина, заинтриговавшая его больше всех его бывших любовниц.

И как мог он быть таким доверчивым?

— Любуетесь украшениями моей племянницы? — в голосе хозяина дома слышалось самодовольство. — Впечатляет, правда?

Каллиста подняла на них глаза. Лицо ее походило на вежливую и красивую маску. Но когда она встретилась взглядом с Дэймоном, он опять ощутил укол желания.

Это его просто взбесило. Неужели он не может взять себя в руки теперь, когда он знает, кто она и что она за человек? Избалованная девочка из семейства Манолис, искавшая развлечений на стороне.

Там на пляже она просто очаровала его своей отзывчивостью, чувственностью, с которой она предавалась любви. Но как только она взглянула на него сегодня пустым холодным взглядом свысока, он понял, что время, проведенное на пляже, было всего лишь приключением пресыщенной светской львицы.

— Колье изумительное, — пробормотал он.

Взглядом он скользнул за бриллиантами на ее колье вниз в ложбинку между пышными грудями, выглядывавшими из глубокого декольте.

Она знала, как показать свою красоту. И это его раздражало. А может, его злило то, как спокойно она его разглядывала своими потрясающими зелеными глазами. Он не привык, чтобы женщины, особенно женщины, с которыми он так самозабвенно занимался любовью, были к нему равнодушны. Или говорили ему, что он недостоин того, чтобы сидеть с ними за одним столом.

Только раз попробовав ее на вкус, он жаждал большего. Он собирался завтра поискать сирену, с которой занимался любовью. А теперь узнал, что его воплощенная сексуальная фантазия всего-навсего испорченная богатая девчонка. И она стыдится того, что между ними было.

Стыдится его.

Эта мысль больно ударила по его гордости, растревожила старые раны, которые, как он думал, давно уже зажили. Ее полнейшее спокойствие будило в нем какое-то извращенное желание. Он не мог устоять перед брошенным ему вызовом. Ведь она пыталась поставить его на место, как будто он ее грязная тайна. Как будто, несмотря на все его влияние и богатство, Манолис, в жилах которой текла голубая кровь, не осквернит свою светлую кожу и не позволит мужчине с его корнями выходца из рабочего класса еще раз до себя дотронуться.

— У Алкиса всегда был безупречный вкус, да, дорогая?

— Он точно знал, чего хочет, дядя.

Голос ее звучал звонко и ровно, словно она обсуждала сегодняшний ужин, а не камни стоимостью в тысячи евро, струящиеся вниз по ее груди. Она явно как должное принимала свою праздную жизнь избалованной богатой наследницы.

— Алкис? — переспросил Дэймон.

— Мой муж. — Она опустила глаза, с виду скромно, вот только шею, уши и запястья ее залила краска.

Ее муж. Это слово эхом отдавалось у него в ушах. В животе похолодело. Его обдало новой волной ярости. Надо было ему сразу догадаться. Она просто скучающая жена из высшего общества. Она его использовала.

На него нахлынули непрошеные воспоминания о тех годах, когда он еще не заработал состояние. Когда у него было только желание рисковать и коммерческая жилка. А еще внешность. Тогда богатые женщины толпами вились вокруг него в поисках приключений, пикантного романа с человеком не своего круга.

Словно бы он мог заткнуть за пояс гордость и стать игрушкой богатой дамы.

— А что ваш муж? Он здесь, с вами?

Дэймон постарался сдержать гнев и отвращение к самому себе — и как он мог выпустить на свободу свое либидо, не проверив, с кем он имеет дело?

Она подняла на него глаза. Глаза у нее были цвета моря в уединенной бухте, где была пришвартована его яхта. Моря, шум которого заглушал ее крики, когда она билась в экстазе, а потом кончила в его объятиях.

На мгновение он снова попал в плен иллюзии единения с этой женщиной, которое они испытали, когда их тела слились воедино. Ему ни с кем раньше не бывало так хорошо. Одно это вызывало в нем недоверие. Его переполняло отвращение к себе за то, что он вот так просто поверил в собственную фантазию.

— Мой муж умер несколько месяцев назад, мистер Савакис. — Она холодно на него посмотрела.

«Поздно, Каллиста!»

Пусть она строит сейчас из себя бесстрастную светскую даму, он-то знал, какой огонь пылает у нее внутри.

Ее сегодняшняя страсть не была попыткой заглушить тоску по мужу. Они не мучились мыслями о прошлом, когда любили друг друга. Это было вожделение в чистом виде.

— Мои соболезнования, — сказал он и слегка склонил голову.

Она держалась так отстраненно. В ней не было ни тени сожаления. Интересно, подумал Дэймон, что за женщина, потеряв супруга, ничего не чувствует. Инстинкт подсказывал ему — что бы ни скрывалось за этим ее ледяным выражением лица, это уж точно не разбитое сердце.

— Алкис всегда выбирал лучшее, — пророкотал Манолис. — Эти бриллианты высшего качества.

— Правда? — Дэймон наклонился, словно для того, чтобы получше рассмотреть колье. — Они довольно необычны. — Если можно считать необычным, чтобы человек такую кучу денег потратил на эту безвкусную побрякушку. — По-моему, я ничего подобного раньше не видел.