Златокудрая Эльза

Оглавление

– Это, действительно – изумительное разрешение древних загадок, – сказал он, когда Елена закончила свой рассказ. – Только я сомневаюсь, чтобы эта семья считала большим счастьем свою принадлежность к роду Гнадевиц.

– Ты думаешь так на основании того, что Елизавета столь неодобрительно отзывалась об этом роде? – прервала брата Елена. – Я ничего не могу поделать, но в таких случаях мне невольно приходит на ум виноград, который слишком зелен для лисицы.

Последние слова она произнесла с большой резкостью, и на лице фон Вальде появилось выражение сильного удивления. Он наклонился и испытующе взглянул в лицо сестры, как будто желая убедиться в том, что это действительно произнесла она.

В эту минуту в комнату вбежала собака Гольфельда и тотчас исчезла, повинуясь громкому свисту, донесшемуся с площадки. Ее хозяин проходил мимо. Очевидно, он не знал о возвращении фон Вальде, иначе, без сомнения, зашел бы, чтобы приветствовать его.

Гольфельд быстро шел вперед и завернул на дорожку, ведущую к Гнадеку. Взоры Елены следили за ним, пока он не исчез из виду. Тогда она, судорожно сжав руки, откинулась на спинку кресла с таким видом, будто все силы покинули ее.

Фон Вальде налил в рюмку немного вина и поднес к ее губам. Она ответила ему благодарным взглядом и попыталась улыбнуться.

– Я еще не все сказала, – приподнявшись, снова начала она. – Я следую примеру романистов, которые главный эффект приберегают на конец. – Было очевидно, что во время этого предисловия, которое должно было прозвучать шутливо, она собиралась с силами, чтобы спокойно произнести то, что хотела. – В нашем доме ожидается счастливое событие: Эмиль хочет жениться.

Она, вероятно, ожидала, что брат выразит большое изумление и, не получив немедленного ответа, с удивлением обернулась к нему. Рудольф сидел, закрыв глаза рукой, его лицо было мертвенно бледным. При движении Елены он быстро встал и подошел к окну, чтобы подышать свежим воздухом.

– Ты нездоров, Рудольф? – испуганно спросила Елена.

– Нет, только легкое головокружение, но оно сейчас пройдет, – ответил брат, снова подходя к ней.

Фон Вальде совершенно переменился в лице. Пройдясь несколько раз по комнате, он сел на свое место.

– Я говорила тебе, Рудольф, что Эмиль хочет жениться, – снова начала Елена, оттеняя каждое слово.

– Да, ты это сказала, – прошептал ее брат.

– Ты одобряешь это?

– Меня это не касается. Гольфельд сам себе хозяин и может делать все, что ему угодно.

– Мне кажется, он уже сделал свой выбор. Если бы я имела право, то назвала бы тебе имя этой девушки.

– Совершенно незачем. Я услышу его, когда будет соглашение. – Лицо фон Вальде еще больше побледнело и словно окаменело, голос звучал резко.

– Рудольф, прошу тебя, не будь таким жестоким – умоляюще проговорила Елена. – Я знаю, что ты не любишь многословия и привыкла к твоим лаконичным ответам; но в данную минуту ты просто невежлив, и как раз теперь, когда я хотела обратиться к тебе с просьбой.

– Говори, пожалуйста. Может быть, я должен иметь честь быть шафером у господина фон Гольфельда?

Елена вздрогнула от язвительной насмешки, звучавшей в этих словах, и после небольшой паузы, во время которой фон Вальде встал и несколько раз прошелся по комнате, с упреком произнесла:

– Ты не симпатизируешь бедному Эмилю, и сегодня это особенно заметно. Настоятельно прошу тебя, милый Рудольф, выслушай меня спокойно, я должна сегодня поговорить с тобой об этом.

Скрестив руки, он прислонился к окну и сухо произнес:

– Ты видишь, я готов выслушать тебя.

– Его невеста, – нерешительно начала Елена (ледяной взгляд брата пугал ее!) – бедна…

– Как это бескорыстно со стороны Гольфельда! Дальше!

– Доходы Эмиля невелики…

– Да, у него всего лишь шесть тысяч годового дохода. Конечно, он должен умереть с голоду.

Елена замолчала, удивленная. Ее брат никогда не преувеличивал. Сумма, которую он назвал, очевидно, была верна до последнего пфеннига.

– Ну, может быть, он и богаче, чем я думала, – снова начала Елена после продолжительного молчания, – но в данном случае это совсем неважно. Я очень люблю ту, которую он выбрал… Она сделала нечто, за что я буду ей вечно благодарна… – Фон Вальде забарабанил по стеклу пальцами с такой силой, что оно грозило разлететься вдребезги. – Пусть она будет моей сестрой, – продолжала Елена, – я не хочу, чтобы она вошла в дом Эмиля бесприданницей и хотела бы предоставить ей доходы с Нейборна. Можно?..

– Это имение принадлежит тебе, ты достигла совершеннолетия, и я не имею права что-либо запрещать или разрешать.

– Конечно, имеешь, хотя бы потому, что являешься моим наследником. Значит, у меня есть твое согласие?

– Разумеется, если ты считаешь, что оно безусловно необходимо.

– Благодарю тебя, благодарю, – перебила его сестра, протягивая ему руку, но он не заметил этого, хотя и смотрел на нее. – Ты недоволен мною? – тревожно спросила она после некоторого молчания.

– Я не могу быть недовольным тобою, когда ты имеешь намерение осчастливить людей и, вероятно, вспомнишь, что я не раз помогал тебе в этом. Но тут я сделаю тебе упрек в чрезмерной поспешности. Ты, кажется, очень торопишься устроить несчастье этой молодой девушке.

Елена подскочила, как ужаленная и запальчиво воскликнула:

– Это жестокие слова! Твое предубеждение против бедного Эмиля, основанное Бог знает на чем, заходит уже слишком далеко… Ты очень мало знаешь этого молодого человека.

– Я знаю его слишком хорошо, чтобы не иметь желания узнать ближе. Это дармоед, ничтожный человек без всякого характера, с которым будет несчастна каждая женщина, предъявляющая хоть какие-то требования к мужчине. Горе бедняжке, когда она придет к этому убеждению!