Река меж зеленых холмов

• Предыдущая
• 123/264
• Следующая

— А разве в виртуальности нельзя запрограммировать то же самое? С торможением?

— Можно. Но там подобные ограничения лишь вопрос персональной силы воли Демиурга. А в силу воли подавляющего большинства своих собратьев по божественности, скажу по секрету, я верю еще меньше, чем в способность Яни устоять перед тортиком. Так что в данном случае психологический стереотип является жизненно необходимым предохранителем. Но, Кара, хватит разговоров. Тебе нужно отдыхать, а не мозгами ворочать.

Дзинтон погладил Карину по волосам и отошел к дверному проему.

— Ты хорошо справляешься, Кара, — он ободряюще улыбнулся. — Мне недосуг с вами все время общаться, но я за вами посматриваю. Вы все молодцы. Продолжайте в том же духе.

Он щелкнул выключателем и вышел в коридор, плотно закрыв за собой дверь больничной палаты. Теперь темноту прорезал только узкий лучик ночника из-под двери. Карина повернулась на бок, свернулась в калачик, поудобнее закуталась в одеяло и закрыла глаза. Похоже, она дура вдвойне. Сначала чуть было не угробила Масарика, бездумно использовав на нем совершенно незнакомую технологию — и что ей вдруг в голову ударило вот так, без проверки, применить к живому человеку незнакомое устройство? Потом сживала себя со свету, непонятно откуда вообразив себя богиней, способной вылечить кого угодно от чего угодно. Дура… Мысли опять начали путаться. Она попыталась вспомнить что-то очень важное — и уснула под ритмичный писк кардиомонитора. И на сей раз никакие серые сновидения ей не явились.

22.06.858, вододень. Мир, которого не существует

— Сегодня у тебя получается гораздо лучше, — Бокува запрокинула голову, критически обозревая облака. — Почти как настоящие. Еще немного, и ты научишься думать небо правильно.

— Думать о небе, — машинально исправила ее Мизза, почувствовав легкое разочарование. Она-то надеялась, что небо у нее получилось совсем настоящим.

— Нет. Думать о небе — совсем не то, что думать небо. И думать о холмах — совсем не то же, что думать холмы, — Бокува опустилась на землю и обхватила голые коленки руками, задумчиво оперевшись о них подбородком. — Ты уже хорошо думаешь. Скоро ты закончишь.

— А потом что? — Мизза приподнялась и села рядом с ней. — Когда у тебя появится настоящее небо?

— У нас появится настоящее небо, — поправила Бокува. — Мы же строим вместе. Потом займемся чем-нибудь еще. Степь уже почти научилась рождаться сама, ее лишь нужно немного направлять. Ночь и звезды думать легко, я уже пробовала. Они уже есть, только прячутся, нужно лишь их позвать как следует. Наверное, пора думать деревья.

Она протянула вперед руку, и под ее указательным пальцем из травы вверх медленно потянулся тонкий древесный побег. Он рос и рос, покрываясь тонкими веточками, обрастая мелкими каплями зеленых листиков, а потом вдруг почернел и рассыпался.

— Неправильно получилось, — пояснила Бокува.

— Почему?

— Не знаю. Чувствую, что неправильно. Ты чувствуешь.

— Я? — удивилась Мизза. — Но я не чувствую.

— Чувствуешь. Не забывай, я вижу мир твоими глазами. Ты можешь не понимать сама, но я знаю лучше.

Мизза не ответила. Если Бокува хочет так думать, пусть ее. Не ругаться же с ней, в конце концов!

— Ты сегодня какая-то странная, — девочка-кукла повернула голову и посмотрела на Миззу своими разноцветными глазами. — Тебя опять дразнил Сахмат? Или сестры?

Мизза дернула плечом.

— Дразнил, — равнодушно сказала она. — Ну и пусть, мне давно все равно. Собаки тоже лают, а кто их боится? Бокува, ты знаешь, кто такие люди с тоскалами?

— С чем?

— С тоскалами. Такие длинные мечи, длинней моей руки. Я сегодня видела такого. Меня позвал отец и велел очень тихо сидеть за стенкой. Слушать чужого человека и понимать, говорит он правду или врет. У чужого был меч. Кажется, он называется «тоскала».

— Тоскала… Да, меч. Однолезвийный, слегка изогнутый клинок без долов, с острием-кисаки для нанесения колющих ударов и длинной рукоятью, допускающей и двуручный, и одноручный хват. Противовес обычно отсутствует, гарда круглая или овальная. Диапазон длин клинка — от пятидесяти сантиметров у людей до ста пятидесяти у троллей, канонические размеры — шестьдесят пять и сто тридцать три сантиметра соответственно. Тоскалу изобрели тролли, давным-давно, когда…

Бокува замолчала.

— Не помню, — наконец с досадой сказала она. — Помню, что давно. Что-то, связанное с Драконьим Камнем. И каким-то мореходом Усимбэем.

— С Камнем? Мореходом?

— Тоже что-то тролличье. Не помню.

— Тот чужак говорил про дракона. А отец рассмеялся ему в лицо и сказал, что дракон подыхает в судорогах, и что ему не выжить ни на севере, ни на юге. И что на юге он не подох до сих пор только потому, что Панариши не успел туда дотянуться, а на севере — потому что он оставляет буфер между собой и Четырьми Княжествами. Бокува, что такое «буфер»?

— Пустое пространство для безопасности. И что чужак?

— Я думала, он убьет отца. Он так его ненавидел! Но еще он боялся. Не отца, а кого-то еще. Наверное, Панариши. Панариши — тот чудной шаман, на встречу с которым меня возил дядя Тархан.

— Ты рассказывала. Я вспомнила — его зовут не Панариши. Тилос.

— Тилос? — Мизза озадаченно потерла затылок. — Тилос… Как древнего дикарского бога?

— Бога? Я ничего не знаю про богов. Тилос — его имя. Твой отец убил чужака?

— Нет, конечно! — Мизза фыркнула. — Он же гость, а гостей не убивают. Он сел в машину и уехал, а отец долго меня расспрашивал, о чем он врал.

• Предыдущая
• 123/264
• Следующая