Под созвездием любви

Оглавление

— Лучше всех.

— Прекрасно выглядишь — впрочем, как и всегда. Что скажешь насчет небольшой экскурсии?

— Сейчас?

— Почему бы и нет? Погода изумительная, на море полный штиль…

Миссис Соммерс со всей силы грохнула сковородками. Морт недоуменно взглянул на нее.

— Что с тобой, Морин?

— Не обращайте внимания, мистер Морт. Нервничаю что-то. Только… вы бы не выходили сегодня в море, а?

— Я боюсь, завтра испортится погода, и тогда нам всем придется сидеть в доме. Сегодня хороший день.

— Что ж, тогда я соберу вам еды и налью в термос чаю. Да, Билли собирался сплавать на дальний риф, за травой для своей живности.

Дженнифер вытаращила глаза.

— На риф — за травой?

Морт улыбнулся.

— Арбетнот выяснил, что его свиньи прекрасно едят морскую капусту. Неподалеку есть риф, там целая плантация ламинарий.

— Но ведь Арбетнот не любит плавать. Неужели он ныряет под воду?

— Во-первых, ради своих свиней Арбетнот нырнет хоть в Марианскую впадину, а во-вторых, он, разумеется, вышел из положения по-своему. Приспособил старые грабли и джутовый мешок к большому шесту и косит водоросли, не вылезая из лодки.

— У мистера Арбетнота золотые руки.

— Ага. И швец, и жнец, и на дуде… кстати, он прилично освоил банджо. Попроси его, он тебе сыграет.

Миссис Соммерс вынесла им увесистую корзинку с припасами и долго стояла, глядя им вслед. Лицо ирландки было мрачным и озабоченным, но Морт и Дженнифер этого не видели. Они шли вниз, к бухте, болтая и смеясь.

Уже в лодке Мортимер замолчал и стал с улыбкой вглядываться в лицо Дженнифер. Она неожиданно смутилась.

— Почему ты так смотришь?

— Ты необычная девушка, Дженнифер.

— Чем же?

— Видишь ли, женщины, которых я знал… — Словно облако набежало на лицо Морта. Он с видимым усилием заставил себя улыбнуться и продолжал: — Так вот… эти женщины всегда были помешаны на том, как они выглядят. Прическа, макияж, маникюр — без этого они вряд ли рискнули бы показаться на публике.

Дженнифер заерзала и торопливо натянула подол платья на голые коленки. В самом деле, не слишком ли раскованно она себя ведет? Все дело в том, что неделя, проведенная в ночной рубашке, способна начисто выбить из головы правила приличия… Морт внезапно погрозил ей кулаком.

— Не смей!

— Ты о чем?

— Не смей меняться. Будь сама собой. Ты мила и естественна — это редкий дар в наши дни.

— Морт, ты меня смущаешь.

Некоторое время Морт греб, а потом подул ветерок, и они вместе поставили парус. Теперь лодка и без всякого мотора стремительно неслась по волнам, и Дженнифер охватило пьянящее чувство свободы и счастья. Морт с улыбкой наблюдал за ней.

Когда они достигли первой гряды Затерянных Островков, Дженнифер невольно поежилась, вспомнив свое неудавшееся бегство.

— Они похожи друг на друга, как близнецы. Морт, как ты ухитряешься ориентироваться без приборов?

— Ну, во-первых, компас у меня все же есть. По звездам я тоже ориентируюсь неплохо. А что касается Островков… за четыре года я изучил их, как собственную спальню. И они вовсе не одинаковые. Ты увидишь сама.

Они плыли вдоль берега медленно, и Морт взахлеб рассказывал девушке буквально о каждом дереве или кустике, о мангровых зарослях, о лианах, на которых хищной красотой сверкали яркие орхидеи… Дженнифер была буквально очарована своим гидом. Энтузиазм Морта был искренним, и молодой человек чем-то напомнил ей восьмилетнего Джонни Эспозито — маленького любителя динозавров, который каждую субботу приходил вместе с мамой в магазинчик Дженнифер. Специально для него она выписывала из Нью-Йорка «Детский палеонтологический вестник», и Джонни взахлеб рассказывал ей все, что узнавал из этого журнала…

— Морт, ты мог бы преподавать в университете. Я в жизни не слыхала такого подробного и захватывающего рассказа об обычных деревьях. Подумать только, я ведь тысячу раз видела их и по телевизору, и живьем, но не знала и сотой доли того, что ты узнал за эти четыре года… Напиши книгу?

— Не знаю. Может быть. Когда-нибудь. Вообще-то у меня много записей и зарисовок. Когда я стану старым и дряхлым и не смогу плавать на Островки, напишу, пожалуй.

— Зачем ждать так долго?

— Видишь ли, Дженни… я немного боюсь за эти места. Если об их красоте и девственной чистоте станет известно — о, ты же знаешь! Люди обожают разрушать все вокруг себя. Особенно то, что не ими создано. Сюда набьются толпы туристов, в океане встанет какое-нибудь исследовательское судно, и тогда этому маленькому эдему придет конец. Поплыли? Я покажу тебе другой остров.

По второму острову они гуляли пешком, и Дженнифер вела себя, как городская школьница, впервые попавшая в настоящий лес. Она то и дело бросалась к ярким цветам, рассматривала бабочек, замирала под ветвями, на которых сидели, не боясь человека, разноцветные птички… Морт с улыбкой наблюдал за ней, а потом, когда она все-таки наколола себе ногу, подхватил ее на руки. Дженнифер взглянула ему в глаза — и мир перестал существовать, по крайней мере, на время.

Они целовались, лежа на мягком мху под навесом из зеленых лиан и цветов. Они просто целовались — и эти поцелуи были куда эротичнее любого соития. Они словно пили дыхание друг друга, пробовали на вкус губы друг друга, растворялись друг в друге и возносились в небеса…

А потом Морт, прислонившись спиной к дереву и покусывая травинку, вдруг сказал:

— Знаешь, ты, наверное, колдунья. У меня такое чувство, что я проснулся после долгого и тяжелого сна. Я чувствую себя живым и сильным, и все благодаря тебе.