|
Оценить:
|
По-прежнему люблю
3
— Может быть, семейные неурядицы? — высказал предположение Мартин.
От холодного цинизма его слов Синди на мгновение оцепенела. Что ты вообще можешь знать о семейной жизни, Мартин Мэрдок? — хотелось выкрикнуть ей.
Резким движением головы Дороти отвергла его предположение.
— Теодору не на что было жаловаться. У него было все, о чем только можно мечтать: чудесная жена, здоровый ребенок, уютный дом. Любящие родители, живущие рядом. Да и вообще, полный достаток… — Глаза ее потемнели от боли. — Что заставило его так измениться в последнее время? Ты помнишь, каким жизнерадостным и уравновешенным он был, Мартин? Спокойным, надежным… домашним.
— Не то что его непутевый кузен, — снова усмехнулся ее племянник.
— Ну что ты, Мартин, — взволнованно возразила Дороти. — Я никогда и ни в чем не упрекала тебя, дорогой мой. Может быть, ты в некотором роде… — она запнулась, подбирая подходящее слово, — искатель приключений, но в то же время ты один из лучших фотожурналистов страны. Никто не назовет тебя непутевым. — Она с грустью улыбнулась племяннику. — Несмотря на то, что тебе нравится играть с опасностью — и со смертью тоже. Мне кажется, ты делаешь это из чистой любви к риску.
Из чистого сумасбродства, мрачно подумала Синди. Мартин Мэрдок не знает истинного значения слова «любовь».
Мартин слабо улыбнулся и выпрямился, высвобождаясь из объятий Дороти. Наконец-то повернув голову в сторону Синди, он протянул ей руку.
— Ну, здравствуй.
Молодая женщина заставила себя посмотреть ему прямо в лицо. Ей пришлось собрать всю свою волю, чтобы выдержать этот пристальный взгляд. Синие глаза, казалось, пронизывали ее насквозь. Она даже не пыталась понять, что он хотел сказать этим взглядом. Слишком много эмоций вспыхивало и гасло в глубине его глаз. Все что угодно, кроме сочувствия, подумала Синди.
— Итак… блудный сын вернулся, — холодно проговорила она, следя за тем, чтобы ее голос прозвучал как можно более бесстрастно.
Синди скрестила руки на груди, чтобы избежать его прикосновения. Иначе он сразу почувствует, как она дрожит!
Скорбное лицо Дороти снова выглянуло из-за спины племянника.
— Прости, дорогой, что я, как последняя эгоистка, принялась плакать на твоем плече. А Синди стоит здесь совсем одна. Она так мужественно держится, бедная девочка. Мне надо разыскать Квентина и ехать домой. Мартин… — Дороти в нерешительности запнулась, потом продолжила, видимо приняв решение: — Ты не мог бы проводить Синди домой? Ей так тяжело находиться на людях… И она беспокоится об Эдвине. Мы будем ждать вас обоих к ужину, когда останутся только близкие родственники.
Синди машинально кивнула, торопливо соображая, какое из двух зол меньше — оказаться с глазу на глаз с Мартином или выслушивать бесконечные соболезнования друзей и родственников Теодора, притворяясь, что она сломлена горем и ждет от окружающих сочувствия.
— Я бы хотела побыть одна, — помедлив, сказала Синди. — Моя машина здесь…
Если Мартин поедет ее провожать, не исключено, что он захочет зайти в дом, и она не сможет воспрепятствовать этому. Он может увидеть Эдвина… Во время своего последнего приезда Мартин лишь мельком видел спящего малыша. Теперь ее сыну уже четыре с половиной года. Что, если Мартин заметит то предательское сходство в чертах и манерах, в котором был убежден Теодор? Нет, этого нельзя допустить. Она не готова к такому повороту событий. Ей нужно время подумать!
Интересно, надолго ли Мартин вернулся в Австралию?
— Нет, я не позволю, чтобы ты вела машину, — твердо заявил он. — Не волнуйся, тетя, я доставлю ее домой в целости и сохранности. А потом встречусь с дядей Квентином.
— Спасибо, Мартин.
Серые глаза Дороти смотрели на невестку с мольбой. Будь добра к Мартину, детка, казалось, просили они.
Синди слабо улыбнулась в ответ. Мартин взял ее за локоть и повел прочь. Она не протестовала, понимая, что в противном случае все удивятся, почему это молодая вдова не хочет, чтобы кузен покойного мужа проводил ее домой. Кроме того, она неожиданно поняла, что ей просто необходимо остаться наедине с Мартином. Хотя бы для того, чтобы понять, зачем он вернулся. Он никогда не был особенно близок с Теодором. Так что же заставило его бросить все свои дела на другом континенте и примчаться на похороны двоюродного брата? Сочувствие Дороти и Квентину? И уж конечно не она, Синди!
— Дай мне ключи, — потребовал Мартин, когда они подошли к ее новенькой «хонде».
— Я сама сяду за руль, — возразила она.
Не хватало еще, чтобы он думал, что имеет над ней власть сейчас, после своего возвращения, когда Теодор больше не может стоять между ними. За эти несколько лет Синди стала гораздо старше, мудрее, сильнее. И гораздо самостоятельнее, чем та неискушенная, доверчивая девочка с лучистыми глазами, которую Мартин оставил пять лет назад. Если ему пришла в голову безумная мысль снова увлечь ее, затянуть в постель, а потом опять исчезнуть в дебрях Амазонки или где-то еще, куда уведет его работа и страсть к приключениям, то он может забыть об этом.
Мимолетный, ничего не значащий роман — нет, это ее не устраивает. Любовник на одну ночь? Отец для Эдвина на один вечер? Ее сын заслуживает большего. Гораздо большего. Мальчику нужна любовь и забота, которую только она одна и может дать. Сын — единственный, о ком она должна сейчас думать. В ее сердце не осталось места ни для кого другого!
— Я не пущу тебя за руль. — Мартин все-таки взял ее за руку. — Ты дрожишь как осиновый лист. Неужели от горя, Синди? — Он вопросительно приподнял брови. — Или из-за меня?
