По-прежнему люблю

Оглавление

Наконец он все же нарушил молчание.

— Я рад это слышать. — В его голосе звучали ласкающие бархатные интонации. — Впрочем, я еще не уезжаю. Моя работа пока не закончена.

— Тебе нравится поддразнивать меня? — резко спросила Синди. — Зачем ты это делаешь, Мартин?

Он снял руку с руля машины и нашел ее ладонь.

— Наверное, я действительно хотел выяснить, что ты чувствуешь. Чего ты на самом деле от меня хочешь. Нет, не говори ничего, — остановил он ее. — Сейчас мне достаточно знать, что ты скучаешь по мне, что мы снова стали друзьями. Что прошлое… осталось позади. — Он крепко сжал ее пальцы. — Я рад, что мы снова вместе, Синди. Что можем проводить время вдвоем. Тебе, наверное, так одиноко сейчас.

Он не задал прямого вопроса, но слова повисли в воздухе, требуя ответа.

Неужели он думает, что она ищет его общества потому, что не хочет быть одна? Потому что ей нужен мужчина? Кто-то, кто мог бы заменить Эдвину отца? Неужели он считает, что необходим ей только для того, чтобы заполнить пустоту, образовавшуюся после смерти Теодора?

Мне нужен ты сам, мой милый, а не костыль, на который можно опереться, хотелось крикнуть ей. Я люблю тебя.

Но если она скажет ему об этом, то он подумает, что это новая попытка удержать его. Разве он не предупредил ее после похорон Теодора, что не стоит ожидать от него ничего подобного? «Не надейся, что я займу вакантное место…» — сказал он тогда.

Синди вздохнула. Нельзя рассчитывать, что он изменился с тех пор. Мартин никогда не был домоседом. И никогда не будет. Мужчины его типа слишком любят свободу. Они не могут жить без риска и опасностей, не умеют надолго задерживаться на одном месте. Она получила хороший урок пять лет назад и заплатила за это горькую цену. Мартин не захотел остаться с ней. Он предпочел рисковать жизнью на Амазонке.

Синди отвернулась и уставилась невидящим взглядом в окно машины. Бесполезно ожидать, что он станет другим. Принудить его жить на одном месте — это все равно что посадить в клетку дикого зверя. Добром это не кончится, и пострадают, прежде всего, она и ее ребенок. Неудовлетворенность перейдет в недовольство, и Мартин возненавидит узы, связывающие его… Он станет таким же, как Теодор.

Радуйся жизни, пока Мартин с тобой, нетерпеливо подсказывало ей сердце. Довольствуйся тем, что он может дать. Это огромное счастье для тебя. И тем более для Эдвина.

10

— Неужели ты училась ради этого? — спросил Мартин, глядя, как Синди делает заметки, положив блокнот на столик рядом с тарелкой. — Чтобы писать о ресторанах? Печь пироги для кондитерских?

Она подняла взгляд от блокнота.

— Моя колонка в газете — всего лишь временный заработок. И это не слишком обременительное занятие. Что касается выпечки, — она упрямо вскинула подбородок, — то это работа, которую я могу делать на дому. Я не хочу надолго отлучаться от Эдвина, ты ведь знаешь. А на обслуживание званых обедов мне пришлось бы потратить не один вечер.

— Значит, тебе нравится то, чем ты занимаешься? — спросил Мартин.

— Да, нравится, — с вызовом заявила она. — Я умею хорошо готовить, — Дороти знает толк в кулинарии и многому обучила меня. Я вполне компетентна в том, что пишу. — Она пожала плечами. — И выпечка тортов — не такое уж скучное занятие, как тебе может показаться. Оно тоже дает возможность для творчества.

— Были времена, когда ты хотела творить другим способом, Синди, — писать статьи, очерки. Ты отлично училась в школе, в университете, завоевала право стажироваться в ведущей газете Мельбурна. Ты мечтала стать первоклассной журналисткой, лучшей из лучших. Вот к чему ты стремилась.

И все для того, чтобы работать рядом с тобой, Мартин, мысленно откликнулась она. Вот почему я хотела стать журналисткой.

— Мечты юности, — пренебрежительно произнесла Синди вслух, поднимая бокал с вином. — Они развеялись как дым.

— Ты собиралась путешествовать по миру в поисках интересных тем для своих рассказов, как я ищу сюжеты для фотографий, — настаивал Мартин. — А вместо этого забросила свою многообещающую карьеру.

— Я решила, что семья для меня важнее. — Она поднесла бокал к губам и сделала глоток, чтобы успокоиться. — Когда появился Эдвин, я хотела как можно больше времени быть дома, с ним. Совместная работа с Дороти была очень кстати, — я могла готовить большинство блюд на собственной кухне, а Салли помогала присматривать за Эдвином. Кроме того, я хотела быть полезной твоей тетке. Она так много сделала для меня.

— Все это понятно, но ты могла бы найти лучшее применение своим способностям.

Синди не поняла, что прозвучало в голосе Мартина — жалость или осуждение. Она гордо подняла подбородок.

— Мне нравится кулинария. Кроме того, что уж такого особенно творческого в профессии журналиста? Просто описание событий. Я предпочла бы писать рассказы, повести…

— Хорошо, тогда почему же ты этого не делала? — Синди вздохнула. Если бы у нее было время… — Сейчас ты действительно очень загружена, но когда Теодор был жив? — Голос Мартина звучал жестко. — Насколько я понимаю, ты не работала с Дороти все время, изо дня в день.

— Нет, — согласилась она и снова склонилась к блокноту, поинтересовавшись у Мартина, какова на вкус свиная отбивная. Записав его комментарий, Синди отодвинула свои заметки и вновь подняла глаза.

— Знаешь, время от времени я записываю идеи, которые приходят мне в голову. У меня уже есть несколько детских рассказов. — Она покраснела и сделала еще одно признание: — На самом деле, я все время сочиняю истории для Эдвина. Помнишь, ты оставил ему свои фотографии из Мадагаскара? И потом еще прислал из Кении… Эдвину нравятся сказки про животных. И стихи тоже.