Долгожданное признание

Оглавление

Луиза пыталась сосредоточиться на его рассказе, но ничего не понимала. Мозг сверлила навязчивая мысль: если она беременна, то окончательно и бесповоротно оказалась в ловушке!

Теперь уже слишком поздно ругать себя. Надо было предохраняться. Это была ее проблема, и будущий ребенок ни в чем не был виноват. Теперь все пути к избавлению от Ксавье для нее закрыты. Она окончательно и бесповоротно была в западне — из-за своей любви к Ксавье и рождения будущего ребенка. Она уже не могла избавиться от брака с человеком, который не любил ее.

В темном, прокуренном помещении, глубоко погруженная в свои мысли, Луиза не сразу поняла, что Ксавье обращает ее внимание на трех крепко сбитых молодых людей, которые стояли у бара. Они осушили свои стаканы и стали рядом, положив руки на плечи друг друга. Потом вздохнули и начали петь.

Их голоса — баритон, бас и тенор — поражали своей силой. Звуки песни, нарочито негармоничные, резкие перепады то вверх, то вниз, были похожи на примитивные воинственные возгласы.

Впечатление было потрясающим. Ничего подобного она никогда не слышала и была зачарована голосами трех молодых людей. Они покачивались, тесно прижавшись друг к другу, как будто были единым музыкальным инструментом. Их пение завораживало и разрывало сердце. В песне была какая-то тайна, как будто она предлагала вам отгадку старого забытого секрета. Казалось, у нее не было конца. В конце каждого куплета голоса почти заглушались аплодисментами, но пение продолжалось. Когда мелодичные, но резкие звуки как бы замирали вдали, голоса набирали новую силу, чтобы звучать снова и снова.

Луиза почувствовала, что, как и остальные, испытывает странное чувство. Это походило на массовую истерию — все слушатели будто слились с музыкантами и их песней.

Луиза еще не пришла в себя, когда Ксавье помог подняться со стула и вывел ее из таверны.

— Как хорошо, что тебе удалось послушать пагиэллу, но нам пора ехать. Эта музыка производит неизгладимое впечатление, не так ли?

Но Луиза только смотрела на него затуманенными глазами. В горле у нее стоял ком, и она не могла произнести ни слова.

Ксавье был прав. Или воздействие музыки, или сегодняшнее потрясение, но Луиза уже не могла справиться со своими эмоциями и громко разрыдалась, когда они вошли в дом.

— Луиза, в чем дело? — спросил он, быстро следуя по пятам за ней в спальню.

Она бросилась на кровать.

— Чем ты так расстроена?

Но как объяснить обуревавшие ее сложные и противоречивые эмоции, если она сама в них еще не разобралась. Луиза только молча качала головой и вытирала слезы.

— Скажи мне, пожалуйста, почему ты так рыдаешь? — Он взял ее за плечи и слегка потряс.

— Я не знаю… — еще сильнее заплакала Луиза. — Я сегодня была у врача… Он мне сказал… кажется, у меня будет ребенок!..

— Мой ребенок?

— Конечно, твой, чей же еще! — воскликнула она, зарывшись лицом в подушку и сотрясаясь от рыданий.

— Ты не хочешь ребенка? Почему ты так рыдаешь? — Голос стал суровым и холодным.

— Да… нет! Я не знаю! — продолжала рыдать Луиза.

— Что, сейчас «немодно» иметь ребенка? Или у тебя может испортиться фигура? — с презрением вопрошал Ксавье. Его голос, казалось, превратил спальню в ледник.

— Нет! — Она подняла голову и удивленно посмотрела на него. — Нет… Ты ничего не понимаешь!

— К сожалению, я слишком хорошо все понимаю!

Ксавье резко рассмеялся, поднялся и посмотрел на нее с презрением.

— Может быть, тебе не хочется вынашивать моего ребенка, но это очень плохо! — процедил он сквозь стиснутые зубы. Потом быстро шагнул к двери и громко захлопнул ее за собой.

Глава 11

Четыре недели после визита в Бастию были самыми несчастными в ее жизни. Она почти не видела своего мужа.

Казалось, его уход — последний драматический жест, провозгласивший конец такого короткого брака! Если раньше она проводила ночи в теплых и надежных объятиях, то теперь одна лежала на огромной постели и проливала бесконечные горькие слезы.

Она не знала, где проводил свои ночи Ксавье. Но гордость не позволяла интересоваться, где он пропадал. Судя по тому, о чем проговорилась тетушка Софи, он почти все время был в Париже.

Почему он избегает ее? Она без устали бродила по бесконечным, прекрасно убранным и пустым комнатам замка, стараясь отыскать ответ, но нигде не находила его. У нее постоянно болела голова от тяжких дум, от одиноких бессонных ночей.

Нет ничего удивительного, говорила Луиза себе, что она не сразу приняла новость, ведь она не планировала и не думала об этом заранее. Теперь, когда прошло некоторое время, она уже успела привыкнуть к этой мысли и радовалась тому, что у нее будет ребенок. Ее осмотрел личный врач тетушки Софи и подтвердил диагноз. И она была счастлива, если бы не необъяснимое, непонятное поведение Ксавье.

Конечно, она вела себя, как испуганный ребенок. Но в тот вечер на нее сильно подействовала рвущая сердце музыка пагиэллы. Это было серьезное эмоциональное испытание. Все вместе вывело ее тогда из равновесия. Неужели он не мог понять, что у нее был небольшой нервный срыв?

Если бы они могли откровенно поговорить, Ксавье понял бы, что так взволновало ее. Но к этому времени он почти совершенно исчез из ее поля зрения.

Луизе казалось, что он окончательно бросил ее, и что она стала несчастным узником в этом огромном замке — тюрьме, откуда невозможно удрать!

Если бы не Роза и тетушка Софи, она, наверное, сошла бы с ума!

Когда Роза узнала от тетушки Софи о том, что молодая хозяйка беременна, она крепко прижала ее к своей необъятной и теплой груди. И с тех пор постоянно опекала Луизу. Готовила удивительные блюда, стараясь накормить Луизу, у которой пропал аппетит. Делала все, чтобы ей было уютно и удобно.