Оптимистический финал

• Предыдущая
• 26/48
• Следующая

9

В тот же день, когда Мег ушла, Ганс ринулся в комнату мисс Берт, чтобы утихомирить несчастную кошку. Ее крики действовали ему на нервы. Он распахнул дверь, и толстое избалованное существо проскользнуло мимо его ног и помчалось вниз по лестнице. Кошка была не голодна, потому что в комнате всегда оставляли блюдечко с молоком, а в тот день на полу на обрывке газеты лежал кусочек сардины. Животное мяукало только от одиночества. Мисс Берт с обычной осторожностью запирала кошку в своей комнате, когда отлучалась куда-нибудь. Она боялась потерять ее, как и все остальное, что у нее было: зрение, например. Одинокая старая душа, она, как о ней говорили, была не в своем уме.

Но кошка доставляла неприятности. Внизу она все равно продолжала мяукать, и Ганс пошел вслед, уговаривая ее:

— Бедная кошечка. Хорошая кошечка. Иди ко мне, я тебя поглажу. Садись ко мне на колени.

Ему казалось очень важным помириться с кошкой. Даже если потребуется еще полчаса, чтобы подружиться с ней. Только после этого она позволяла взять себя на руки и начинала мурлыкать и тереться большой, почти квадратной головой о жилет Ганса. А тот неподвижно сидел в кресле, поглаживая кошку. Он очень устал, как будто не отдыхал уже много недель.

Так он и сидел с тяжелой кошкой на коленях, пока в комнате не стало холодно и темно. Ганс не любил темноту. Он не любил ее с тех пор, когда в юности ему приходилось, дрожа от страха и волнения, выходить после комендантского часа на полные опасностей улицы в поисках еды. Мать и младшие сестренки всегда были голодны. Они думали, что он храбрый и что ему нравились ночные вылазки.

В конце войны с холодной и циничной страстью он поклялся себе, что всю оставшуюся жизнь будет брать все, что ему захочется, везде, где он сможет это взять. Любыми средствами…

Он будет подчинять людей своей воле. Если он увидит лицо и захочет его написать, то получит его. Вот и сейчас появилась молоденькая мисс Берни. В ее лице было все, о чем мечтал Ганс. Огромные голубые глаза. От волос исходило золотое сияние.

Дом был тих. Ганс с кошкой на руках поднялся наверх в комнату мисс Берт. Он не зажег свет, и когда в углу что-то шевельнулось, Ганс вздрогнул от ужаса.

Могла ли мисс Берт незаметно пройти в дом? Тело Ганса покрыла испарина. Он потянулся к выключателю, зажег свет и рассмеялся. В окно дул сильный ветер, а двигающимся предметом было всего-навсего ее черное пальто, висевшее на вешалке.

— Ах ты, старая развалина! У тебя слишком длинный нос! — Ганс подошел к окну, чтобы задернуть шторы. В тот же момент раздался звонок в дверь.

В доли секунды Ганс выключил свет и застыл в напряжении, понимая, что кто бы ни стоял возле двери, он видел, что свет горит в комнате мисс Берт, а в деревне каждому было известно, что она открывает дверь, только когда ей захочется.

Ганс не двигался с места.

В дверь застучали, а потом раздался чистый и уверенный голос Дженни:

— Поторопись, Ганс. Я знаю, что ты дома. Я видела тебя в окно.

Он медленно вышел из комнаты, заперев в ней кошку. Когда он подошел к входной двери, ему казалось, что он сумел взять себя в руки так же, как в тот момент, когда пришла Мег.

Но быть пойманным таким образом два раза в день… Он не выдержит такого напряжения.

— Дженни! Любовь моя! Какая неожиданная радость!

— Ты слишком долго идешь к двери. О чем это ты разговаривал с мисс Берт?

— Наоборот, говорила мисс Берт, а я только слушал. Она вернулась после долгой прогулки. Сейчас она очень устала, поэтому ужин сегодня я готовлю себе сам.

— Почему она не кормит кошку? — спросила Дженни. — Бедное животное уже сходит с ума от крика…

— Она просто избалованная. Дженни, ты зайдешь?

— Конечно, если мисс Берт не собирается готовить тебе ужин, этим займусь я. Ты тоже избалованный.

Ганс опустил голову.

— Я знаю. Это так мило с твоем стороны, Дженни, но я не могу долго принимать тебя сейчас. Мне надо уйти.

— Уйти? Куда?

— К Клайву.

— Но ты же был у него вчера.

— Да. Но его жена неожиданно вернулась домой. Я должен увидеть ее. Так надо, Дженни, дорогая. Бедная Луиза. Ей надо оказать самый теплый прием. Пошли, я сначала провожу тебя домой. Я должен предупредить мисс Берт, что ухожу.

Он подошел к лестнице и громко крикнул:

— Я выйду на часок, мисс Берт. Я приготовлю себе ужин, когда вернусь обратно. Не волнуйтесь.

Подождав мгновение, как будто прислушиваясь, он пожал плечами:

— Вроде не волнуется.

— Почему ты не избавишься от нее? — спросила Дженни. — Зачем такие долгие страдания?

В темном зале Ганс увидел ее бледное манящее маленькое личико и неожиданно притянул к себе.

Через минуту Дженни выгнулась.

— О-о. Ты делаешь больно. Ты держишь меня так, будто боишься, что я убегу.

— Ну, нет. Я тебе не позволю. Теперь я храню все, что мне нравится. Это один из уроков, которые дала мне жизнь.

— Мудрец, — Дженни взъерошила его волосы, потом отклонилась, чтобы взглянуть на Ганса, и вздохнула: — Один бог знает, почему меня так тянет к тебе, Ганс. Ты уже не молод и некрасив. Ты похож на собаку, с которой дурно обращаются. Но ты прикасаешься ко мне, и я чувствую возбуждение в твоих объятиях. Такого у меня больше ни с кем не было.

— Это страсть, — решительно ответил Ганс.

Он дошел вместе с Дженни до «Крауна», и она уговорила его зайти выпить, прежде чем расстаться. Ганс быстро поцеловал ее и сказал:

— Я должен лететь, любовь моя.

Окольным путем Ганс вернулся к себе домой. Когда он открыл дверь, то вздрогнул от мяуканья кошки.

• Предыдущая
• 26/48
• Следующая