Выбери любимый жанр

Оценить:

Пропавшая

Оглавление

106

– Нет, ваша честь.

В его глазах мелькает грусть.

– И этот новый свидетель заставил вас усомниться в том, что произошло?

– Она призналась в том, что похитила Микаэлу Карлайл и послала требование о выкупе. Она согласна подтвердить под присягой, что Микки отпустили на свободу, не нанеся ей никакого ущерба.

– А что потом?

– Мы полагаем, что Микки дошла до Долфин-мэншн.

Теперь судья понял, куда я клоню. Он стискивает зубы, словно пытается их раскрошить.

– Это невероятно!

Эдди вмешивается:

– Мы подаем прошение о выпуске под залог, ваша честь.

– А вы не открывайте рта.

Я повышаю голос, стараясь их перекричать:

– Говард Уэйвелл убил ребенка! Он должен оставаться в тюрьме!

– Чепуха, – бормочет Эдди. – Он, конечно, странный и не особенно симпатичный, но когда я в последний раз так выглядел, это не было преступлением. Мы оба можем быть за это благодарны.

– Вы оба можете помолчать, – говорит лорд Коннелли, размышляя, на ком бы сорвать злость. – Следующий, кто издаст хотя бы звук, будет привлечен к ответственности за неуважение к суду.

Он обращается ко мне:

– Инспектор Руиз, я надеюсь, вы объясните семье этой несчастной девочки, что происходит.

– Да, ваша честь.

Он поворачивается к остальным.

– Я собираюсь удовлетворить прошение об апелляции. Я также позабочусь о том, чтобы у защиты была возможность ознакомиться с новыми уликами. Я за честную игру. Вы можете просить о выпуске под залог, мистер Рэйнор, но напоминаю вам, что ваш клиент был осужден за убийство и презумпция виновности должна сохраняться…

– Ваша честь, мой клиент серьезно болен и нуждается в медицинской помощи, которую не может получить в тюрьме. Соображения гуманности перевешивают…

Лорд Коннелли грозит ему пальцем:

– Сейчас не время и не место. Делайте свои заявления в суде.

Дальнейшее слушание проходит в тумане юридических споров и плохого настроения. Прошение об апелляции удовлетворено, и лорд Коннелли назначает пересмотр дела, но отказывается отпускать Говарда из тюрьмы. Вместо этого он приказывает перевести его в больницу и приставить к нему вооруженную охрану.

За пределами зала заседаний царит настоящий ад. Репортеры орут в телефонные трубки и пытаются пробиться к Рэйчел, выкрикивая вопросы и ответы, словно желая, чтобы она с ними согласилась.

Она обхватывает меня сзади за пояс, прижимаясь грудью к моей спине. Это похоже на свалку в регби, когда пытаешься пересечь линию. Эдди Баррет, от которого мы не ждали спасения, берет портфель и размахивает им из стороны в сторону, как косой, очищая дорогу.

– Наверное, надо подумать о другом выходе, – орет он, показывая на дверь с табличкой «Служебный вход».

Эдди поднаторел в отступлениях из залов заседаний через подвалы и черные ходы. Он ведет нас по коридорам, мимо офисов и камер, все дальше внутрь здания. Наконец мы выходим на мощеный двор, где стоят переполненные мусорные контейнеры, а над головой натянута проволочная сетка, чтобы не залетали голуби.

Ворота автоматически открываются, в них въезжает машина «скорой помощи». Говард ждет на каменном крыльце, закрыв голову руками и разглядывая носы своих стоптанных ботинок. Полицейские и тюремные охранники стоят по обе стороны от него.

Эдди зажигает сигарету, прикрыв ее руками и наклонив голову. Дым проплывает мимо его глаз и рассеивается, когда он выдыхает. Он предлагает сигарету и мне, и я внезапно чувствую к нему расположение, словно мы два солдата, пропавшие на поле боя.

– Вы знаете, что это он сделал.

– Он так не думает.

– А как вы сами думаете?

Эдди хихикает:

– Если вам нужны исповеди, обратитесь к Опре.

Рэйчел стоит рядом и смотрит на Говарда. Санитары открывают заднюю дверь машины и вытаскивают носилки.

– Можно с ним поговорить? – спрашивает она.

Эдди это кажется хорошей идеей.

– Я просто хочу спросить о его здоровье.

Эдди смотрит на меня. Я пожимаю плечами.

Рэйчел пересекает двор. Полицейские отступают, и она склоняется над носилками. Я не слышу, о чем они говорят, вижу только, как она кладет руку ему на плечо.

Эдди поднимает лицо к квадрату неба над нашими головами.

– Чего вы добиваетесь, инспектор?

– Я пытаюсь найти истину.

Он склоняет голову, демонстрируя свое почтение и одновременно несогласие.

– Мой опыт подсказывает мне, что каждая истина есть ложь. – Черты его лица смягчились, и оно кажется неожиданно нежным. – Вы сказали, что похитители отпустили Микки. Когда это было?

– Вечером в среду.

Он кивает.

Я помню ту ночь. Я видел, как у Рэйчел брали интервью в десятичасовых новостях. Поэтому ее не было дома, когда Микки позвонила в домофон. Я работал в офисе, читал показания. Мысленно я расставляю каждого участника на то место, где он должен был находиться. Я поднимаю крышу Долфин-мэншн и помещаю туда людей или убираю их, как будто играю с кукольным домом. Миссис Суинглер, Кирстен, Рэй Мерфи… Микки я ставлю на крыльцо. Она звонит, но никого нет дома.

Одной детали не хватает. Я отворачиваюсь от Эдди и иду через двор к Говарду. Санитары уже поднимают носилки в машину.

– Что ты делал в среду вечером, Говард?

Он тупо смотрит на меня.

– Накануне того дня, когда отправился в тюрьму. Что ты делал?

Он прокашливается:

– Практиковался в хоре. За семь лет я ни разу не пропустил занятия.

Нужна пауза, чтобы информация усвоилась. Достаточно одного сердечного удара, даже меньше – интервала между сердечными ударами. Я был дураком. Я слишком много времени потратил, сосредоточившись на том, чтобы найти Кирстен, и упустил из виду другие варианты.