Охота на скунса

Оглавление

Второй был немного лучше. Он не выдавал особой агрессии, но в нем не было также ни страха, ни сомнений. Простой человек, подчиняющийся обстоятельствам и выполняющий то, что ему говорят. Тут все зависит от того, в какие руки он попадет.

Все трое дошли до четвертого этажа и остановились. И тут в самый, казалось бы, неподходящий момент перед внутренним взором Саввы мелькнула картина: он и та девушка в брючках, которую он только что вспоминал во дворе у клена, стоят перед этой дверью. Видение мелькнуло и исчезло. Савва даже не понял, ждут ли они кого-то, или она собирается открыть дверь (а может быть, он?). Значит, это было здесь, в той самой квартире. Почему же в прошлый раз, когда он там был, ничто не показалось ему знакомым?

Наверху раздался голос:

– Ольга Васильевна, к вам.

Наступила пауза. В квартире молчали. Савва знал, что там кто-то есть. Очевидно, это было известно и этим троим.

– Ольга Васильевна, мы прекрасно знаем, что вы дома. Лучше откройте по-хорошему, вы ведь отлично знаете, что у нас есть ключ.

Ответа по-прежнему не было. Наступило недолгое молчание, после чего раздался звук открываемой двери, которая немедленно закрылась. Савва бросился наверх. Перед ним выросла массивная металлическая с сейфовым замком дверь. «Идиот, какой идиот!». – он ударил себя кулаком по лбу. Он на миг забыл, что в квартире Ольги железная дверь. В его воображении, в той картине, которая вырвалась из подсознания, дверь была совершенно другой, и Савва теперь отчетливо вспомнил ее. Это была старая филенчатая некрашеная дверь, обшарпанная и со множеством звонков. Дверь огромной коммуналки! Значит, он жил или бывал в ней раньше, до того, как туда переехала Ольга с семьей.

Но все это сейчас было не так уж важно. Главным было совсем другое. Надо было каким-то непостижимым образом прорваться внутрь, нужно спасать человека. В намерениях только что открывшей дверь троицы Савва не сомневался.

Не обижайте общество защиты животных

В это время человек, похожий на Скунса, припарковал машину на боковом ответвлении от загородного шоссе, вынул из потертой сумки мини-компьютер, присоединил свою супермощную трубочку и через несколько минут вывел на экран очередное сообщение:

Дорогой друг! Вам снова передает привет наш клиент из Страны восходящего солнца. Готовы ли вы выполнить его маленькую просьбу?

– Надеюсь, для этого не нужно ехать в Москву?

– Нет, но для этого надо быть в Петербурге.

– Так это житель криминальной столицы?

– Я бы сказал, один из отцов этого города.

– Каков гонорар, уважаемый посредник?

– Столько же, как в первом случае.

– Я готов принять данные.

– Посылаю, дорогой друг. Хорошо бы на этот раз обойтись без собачек. Нельзя сердить Общество защиты животных. Да и мне, честно говоря, было бы грустно.

– Обещаю пользоваться чисто техническими средствами.

– Спасибо, дорогой друг. Мне в самом деле жалко собак, даже если они кошки.

– Согласен. Я сам у комаров прошу прощения перед тем как прихлопнуть. Желаю вам удач, уважаемый посредник.

Давно, когда Беневоленский был пацаном, его отца пригласили на совещание в Смольный. О чем понадобилось совещаться обкому партии с профессором-урологом, Георгий Иванович не помнил, зато помнил другое, как отец несколько лет подряд с важностью рассказывал о своем посещении Смольного, о том, как всех пропускали по спискам, а после совещания выдали талоны на посещение смольнинской столовой. Правда, сам секретарь обкома обедать с ними не пошел, там обедали многочисленные инструкторы. А секретарю доставляли пищу в кабинет.

– Обед простой, но очень вкусно приготовленный и очень дешевый, раза в два дешевле, чем в нашей институтской столовой, – заканчивал он свой торжественный рассказ.

Теперь Беневоленский мог являться в Смольный столько раз, сколько ему заблагорассудится, и в тамошнюю столовую тоже, но только он туда не рвался. Однако в этот вечер он стоял вместе с другими гостями за фуршетным столом на приеме у губернатора. Это был не Смольный, а более уютный особняк на Каменном острове. Прием устроили по случаю годовщины чрезвычайно удачно прошедших выборов. Губернатор помнил добро и собрал тех, кто помог ему эти выборы провести. Так сказать, самых-самых.

Беневоленский только что произнес удачный тост – не длинный, с юмором и содержащий приятный намек на тему: «Ты ко мне по-человечески, и я к тебе…».

Ему же надо было обязательно переговорить с председателем комитета по строительству, с которым он хотел прокрутить одно неплохое дельце в связи со строительством транспортного кольца. Из-за этого-то, в принципе, он и пришел на этот прием. Переждав минут десять, он воспользовался удобным моментом и, слегка передвинувшись, встал рядом с нужным человеком. Председатель комитета был человеком улыбчивым и радушным. Они тут же слегка обнялись, изобразили дружеский поцелуй и заговорили о деле.

Неожиданно Беневоленский почувствовал на себе чей-то тяжелый взгляд. Он повернул голову чуть вправо и увидел стоящего с бокалом в руке, весело беседующего, одетого в элегантный вечерний костюм человека, чрезвычайно похожего на Скунса.

«Уже мерещиться начинает!» – подумал он и сбился с так удачно начатого разговора. Тут около председателя комитета остановился кто-то новый и, воспользовавшись «правом подошедшего», затеял свой непринужденный, но явно деловой разговор.

– Завтра перезвонимся, – бросил Беневоленскому председатель. Ему-то эта беседа тоже была нужна.

Беневоленский, чтобы проверить еще раз, взглянул на предполагаемого Скунса, они на мгновение встретились глазами, и ему показалось, что из этих глаз на него глянула вся бездна Вселенной. Однако высматривал-то этот человек не Георгия Ивановича, а председателя комитета.