Красный кролик

• Предыдущая
• 59/262
• Следующая

Кое-кто утверждал, что можно запечь сосиску в тесте, просто оставив ее на некоторое время на подоконнике окна, выходящего на восток.

Во всем посольстве лишь двое знали настоящую роль Эда Фоули: посол и военный атташе. Первого звали Эрнст Фуллер. Внешне Фуллер напоминал иллюстрацию из книги об аристократии: высокий, стройный, с царственной гривой седых волос. В действительности он родился и вырос на свиноферме в штате Айова, получил стипендию на бесплатное обучение на юридическом факультете Северо-Западного университета, работал в руководстве крупных компаний и закончил карьеру в бизнесе исполнительным директором автомобильной корпорации. В перерыве Фуллер во время Второй мировой войны три года прослужил на флоте и в составе экипажа легкого крейсера «Бойс» участвовал в боях за остров Гуадалканал. Сотрудники московского отделения ЦРУ считали его серьезным «игроком», талантливым дилетантом.

Должность военного атташе занимал бригадный генерал Джордж Долтон. По профессии артиллерист, он легко находил общий язык со своими русскими коллегами. Долтон, неуклюжий медведь с копной курчавых черных волос, двадцать с лишним лет назад играл в футбол за команду академии Уэст-Пойнта и неплохо показал себя.

Фоули ждала встреча с обоими — официально, для обсуждения отношений с американскими журналистами. Соблюдать конспирацию приходилось даже внутри посольства.

— Ну, как привыкает к новому месту ваш сын? — спросил Фуллер.

— Скучает по мультфильмам. Перед тем, как отправиться сюда, я купил эту новую штуковину — знаете, видеомагнитофон «Бетамакс», и несколько видеокассет с мультиками, но хватило их ненадолго, а стоят они очень прилично.

— По советскому телевидению показывают собственный вариант похождений Койота-бродяги, — вмешался в разговор генерал Долтон. — Называется «Ну, погоди!» Конечно, до продукции «Уорнер бразерс» русским далеко, но все же это лучше, чем треклятая производственная гимнастика, которую крутят каждое утро. Девица-ведущая без труда могла бы муштровать новобранцев в учебном центре.

— Да, я вчера утром обратил на нее внимание. Она что, член олимпийской команды по тяжелой атлетике? — пошутил Фоули. — По крайней мере…

— Каковы первые впечатления? — остановил его Фуллер. — Есть какие-то неожиданности?

Фоули покачал головой.

— Меня подробно инструктировали, и все оказалось приблизительно таким, как я и ожидал. Похоже, куда бы я ни пошел, за мной следует «хвост». Как долго, по-вашему, это продлится?

— Ну, где-нибудь с неделю. Выйдите из посольства, прогуляйтесь, — предложил генерал Долтон, — а еще лучше, посмотрите за Роном Филдингом, когда он выйдет гулять. Он делает свое дело очень хорошо.

— У вас намечается что-нибудь крупное? — спросил посол Фуллер.

— Нет, сэр. В настоящий момент лишь плановые операции. Однако у самих русских происходит нечто очень серьезное.

— И что же? — спросил Фуллер.

— Они называют эту «операция ПАН». Аббревиатура от «Превентивное атомное нападение». Русские испугались, что наш президент шарахнет по ним ядерной бомбой, поэтому они засуетились и стараются любыми средствами выяснить его психическое состояние.

— Вы это серьезно? — спросил Фуллер.

— Абсолютно. Полагаю, русские чересчур серьезно отнеслись к гневной риторике президента.

— Действительно, мне в министерстве иностранных дел задавали очень странные вопросы, — задумчиво произнес посол. — Но я тогда списал все на обычную праздную болтовню.

— Сэр, мы вкладываем в вооруженные силы большие деньги, и русских это беспокоит.

— А сами они при этом закупили десять тысяч новых танков, и это совершенно нормально? — заметил генерал Долтон.

— Вот именно, — подтвердил Фоули. — Пистолет в моей руке — это оружие обороны, но пистолет в вашей руке — это оружие нападения. Наверное, все зависит от точки зрения.

— Вы уже видели вот это? — спросил Фуллер, протягивая документ, пришедший по факсу из «Туманного дна».

Фоули пробежал взглядом листок бумаги.

— Ого!

— Я ответил Вашингтону, что это письмо очень встревожит Советы. А вы что думаете?

— Полностью с вами согласен, сэр. Причем причин для тревоги будет несколько. Самое главное — это возможные волнения в Польше, которые могут распространиться на всю коммунистическую империю. Это одна из немногих областей, в которой русские способны мыслить долгосрочными категориями. Политическая стабильность для них sine qua non. А что говорят в Вашингтоне?

— Директор Управления только что показал этот документ президенту, тот передал его государственному секретарю, и он сразу же переслал его мне по факсу с просьбой высказать свои соображения. А вы не можете погреметь в кустах, спугнуть дичь, выяснить, обсуждалось ли это письмо на Политбюро?

Подумав немного, Фоули кивнул.

— Можно будет попробовать.

Конечно, сделать это будет нелегко, но, в конце концов, в этом и состоит его работа, не так ли? Надо будет передать сообщения двум — трем агентам, но для этого они и существуют. Самое неприятное состояло в том, что для этого придется задействовать жену. Мери Пат не будет возражать — черт побери, она обожает играть в шпионов, — однако Эд всегда переживал, подвергая ее опасности. Наверное, всему виной мужской шовинизм.

— Каков приоритет этого задания? — спросил Фоули.

— Вашингтон очень заинтересован, — ответил Фуллер.

То есть, задание срочное, но не экстренное.

— Хорошо. Я займусь этим, сэр.

— Не знаю, какими активами вы располагаете в Москве — и не хочу знать. Для них это будет опасно?

• Предыдущая
• 59/262
• Следующая