Прыжок через невозможное

Оглавление

Лишь через четверть часа снова становится тихо. Гаснут и ракеты. Возле разведчиков теперь капитан Кравченко. Он помогает им дотащить лодку до реки и, когда они садятся в нее, сильно отталкивает от берега. Течение сразу же подхватывает ее, но Голиков уже на веслах. Брагин помогает ему саперной лопатой.

На немецком берегу разведчики проворно вытаскивают лодку из воды и прячут за камнями, прикрыв маскхалатом. Настороженно прислушиваются. Все тихо, только очень далеко, на правом фланге немецкого фронта, изредка постукивают пулеметы.

— Разойдемся в разные стороны, — шепчет Голикову Брагин. — Я влево, ты вправо, и не больше чем на двести — двести пятьдесят метров.

Старший сержант, хотя и считает это почти безнадежным, решает все же «прочесать» берег, на тот случай, если Зыбин лежит где-нибудь тут тяжело раненный, не имея сил подать условный сигнал.

Но едва они трогаются, как снова взвивается в небо ракета. Она висит теперь почти над самой серединой реки, равномерно освещая оба берега.

Разведчики бросаются на землю.

— Изучай свою сторону, Голиков, — шепчет Брагин. — Может, заметишь что-нибудь. А я за своей понаблюдаю.

Прищурив глаза, ефрейтор всматривается в очертания пойменной части берега, но видит лишь песчаную полосу у самой воды да легкую испарину, поднимающуюся над рекой. А когда ракета смещается на северо-восток, весь левый берег оказывается в такой густой тени, что вообще ничего уже нельзя рассмотреть.

— Ну, заметил что-нибудь? — спрашивает Брагин.

— Нет, не заметил. Но Зыбин мог притаиться где-нибудь под самым обрывом.

— Давай поищем...

Они сходятся спустя четверть часа, так и не обнаружив никаких следов Зыбина.

2. Полковник Штрэлер встревожен

Начальник штаба одной из пехотных дивизий группы немецких армий «Север» полковник Штрэлер никогда еще с такой тревогой не всматривался в обстановку, нанесенную на его оперативную карту.

Правда, дивизия генерала Ганштейна во время зимнего наступления русских не пострадала так, как другие части, но и ее изрядно потрепали в тех боях, отбросив километров на сто на запад. В весенние месяцы дивизия укрепилась на новом рубеже, но положение ее вовсе не такое уж надежное, каким считают его командующий армией и командир дивизии. Река Гремучая, отделяющая ее от русских, лишь кажется надежной защитой. Месяц назад, во время весеннего половодья, она осложнила бы их переправу, но теперь русские могут преодолеть ее без особого труда.

А как они умеют это делать, Штрэлеру хорошо известно. Когда в прошлом году Красная Армия форсировала Днепр, он служил в оперативном отделе штаба группы армий «Юг», которыми командовал фельдмаршал Манштейн. Будучи в прошлом инженерным офицером, полковник ведал фортификационными укреплениями правого берега могучей русской реки, ширина которой достигала в отдельных местах семисот метров. Все возведенные на правобережье укрепления не помогли, однако, сдержать натиск русских. Четыре их фронта почти одновременно вышли к Днепру и с ходу форсировали его.

Конечно, это была блестящая операция, дезориентировавшая немецкое командование о направлении главного удара русских. Штрэлер считал такое одновременное форсирование реки четырьмя фронтами лучшим видом не только оперативной, но и стратегической маскировки.

Полковник был сторонником трезвой оценки противника, его сильных и слабых сторон. Он, правда, опасался высказывать подобные мысли вслух, но никогда не одобрял официальную немецкую пропаганду, пытавшуюся объяснить все победы русских лишь численным их превосходством. Лично Штрэлер не верил в значительность этого превосходства. Оно не могло быть очень большим, особенно в количестве армий. Нельзя же механически сопоставлять общевойсковые советские армии и их стрелковые дивизии с немецкими. В русских армиях всего лишь по восемь-девять дивизий, тогда как в немецких в среднем по семнадцати. К тому же русские стрелковые дивизии на треть меньше немецких пехотных. Примерно такое же соотношение существует и в других родах войск. Немецкая танковая дивизия, например, равняется целому танковому корпусу русских.

Штрэлер видит преимущество противника в другом — в искусстве скрытно сосредоточивать действительно многократное превосходство на направлениях главного удара.

Погруженный в эти невеселые размышления, полковник не замечает, как входит к нему командир дивизии генерал Ганштейн. Скрестив руки на груди, он стоит некоторое время за его спиной, не произнося ни слова. Разостланная на столе Штрэлера карта с обстановкой переднего края обороны дивизии вот уже который день не дает и ему покоя.

— Что, полковник, прикидываете, с какой стороны можно ждать от русских сюрприза? — произносит он наконец.

Штрэлер испуганно оборачивается. Поспешно встает, оправляя китель.

— Есть ведь над чем призадуматься, господин генерал.

Ганштейн садится напротив и озабоченно склоняется над картой. Энергично проводит пальцем по извилистой линии реки.

— Полагаете, что они уже готовятся к форсированию?

— Вне всяких сомнений, господин генерал. Вопрос в другом — где? Естественнее было бы предположить, что там, где легче, но, зная русских, я не решился бы ответить на это так примитивно.

— Вы были, кажется, в районе Днепра?

— Да, господин генерал, и потому имею представление, как они умеют это делать. Мы почти не сомневались тогда, что русские воспользуются нашими хорошо оборудованными переправами, и обеспечили их прикрытие плотным артиллерийским огнем. Замысел наш, однако, без особого труда был разгадан — русские пользовались этими переправами лишь для демонстрации ложных действий. Когда же нам удавалось обнаружить подлинные пункты их переправ, они сразу же переносили их на другие участки реки, а на прежних продолжали создавать впечатление, что переправляют свои части: спускали на воду лодки, имитировали подвоз переправочных средств и воинских подразделений. Был даже такой случай: в районе Перевалочной они сделали вид, что наводят переправу, воспользовавшись эстакадами недостроенного нами моста. Догадаться об этом было нелегко, так как все вокруг прикрывалось плотной дымовой завесой. И мы в течение двух недель аккуратно бомбили эти ложные переправы. А рядом, буквально в километре, находился настоящий их мост, замаскированный под разрушенный. Через него они и перебрасывали по ночам свои войска.