Бурный финиш

Оглавление

— Зачем же вы застрелили того пилота? Он бы переправил нас куда угодно...

— Никуда он нас не переправил бы, — вздохнул Ярдман, — разве что Билли продолжал бы постреливать в нашего молодого друга. И вообще, независимо от того, как мы с Билли будем добираться обратно, согласитесь, что было бы неудобно убивать пилота в вашей новой стране. Гораздо лучше сделать это тут. Спокойнее.

— А вообще где мы? — спросил Раус-Уилер.

Что и говорить, неплохой вопрос.

— На частном аэродроме. Один пожилой аристократ время от времени позволяет нам им пользоваться.

Пожилой аристократ. В голосе Ярдмана была сильная ирония.

— Традиционный шантаж? — осведомился я. — Засняли в постели, в которой ему вовсе не следовало находиться.

— Нет, нет, — как-то неубедительно возразил Ярдман.

— О чем он говорит? — сердито поинтересовался Раус-Уилер.

— Я говорю о методах, которыми пользуются ваши новые друзья, — пояснил я. — Если им не удается завербовать таких, как вы, с помощью одурачивания, они идут на шантаж или запугивание — в зависимости от обстоятельств.

— Но меня никто не одурачивал! — обиделся Раус-Уилер.

— Ерунда, — сказал я. — Вы для них простачок.

— Хватит, — сказал Ярдман, приблизившись ко мне.

В его голосе впервые послышался гнев.

— А почему? — удивился я. — Что мне терять?

Очки Ярдмана сверкнули под лампой, а Раус-Уилер с праведным негодованием в голосе сказал:

— Он пытался уговорить меня освободить его. Но я, разумеется, отказался.

— Но чуть было не освободили, — напомнил я. — Ваше непомерное самомнение делает вас весьма уязвимым.

Ярдман выслушал это, поджав губы, и сказал:

— Мне надо к самолету, мистер Раус-Уилер, и вам имеет смысл пойти со мной.

— Но я же его не освободил, — пробормотал тот, словно получивший нагоняй школьник.

— И тем не менее, — отрезал Ярдман.

Присев возле меня, он проверил крепость цепей. Увы, с ними был полный порядок.

— У вас такой кроткий вид, мой мальчик, — сказал он мне в самое ухо, — но внешность обманчива.

Они ушли, а я остался один. Как завороженный я глядел на «Сессну», которая была так близко. Но Ярдман на этот раз не оставил мне шансов. Железный столб был зацементирован у основания, а цепи перетереть невозможно. Как я ни пытался вытащить из них руки, ничего у меня не вышло.

Мое время было на исходе. И вопросов больше не было. Особой радости в том, что я знал ответы, не возникало. Еще немного, и я вообще забуду обо всем навсегда. Об этом я тоже подумал. Я не верил в жизнь после смерти. Смерть — это финиш. Во время скачек при падениях я, случалось, терял сознание. Смерть была нокаутом, после которого ты уже не приходишь в себя. Признаться, я не очень ее боялся. Как, впрочем, и прежде. Наверное, все дело в недостатке воображения, в неразвитой чувствительности. Но мне было обидно уходить с пирушки так рано. Хотелось еще кое-что сделать. Мне предстояла встреча с Билли, а вот этот опыт явно был лишним. Я грустно признался себе, что зацепился бы за любой, малейший предлог, чтобы избежать этого общения.

В ангар вошел Альф, прошел к стойке и взял лопату. Я ему крикнул, но он не услышал и удалился столь же целеустремленно, как и вошел.

Минуты шли. Я думал о Габриэлле. О живой и здоровой Габриэлле. Ее напускная суровость — лишь фасад, за которым таится теплота и жизненная сила. Девушка на все времена. Точнее, на то, что мне от них осталось.

Снова к ангару подъехал грузовик и после короткой остановки угромыхал в темноту. В ангар вошли Ярдман и его команда. Джузеппе прошел мимо меня и раздвинул двери перед «Ситроеном». В отверстие ворвался ветер, отчего на каменном полу возникли вихри пыли. В проеме я увидел небо — кусок черного бархата.

— Значит, так, Билли, — сказал Ярдман, — если новый экипаж не опоздает, мы вернемся примерно через час. Мы отправимся в путь сразу же. К этому времени все дела должны быть закончены, ясно?

— Ясно, — отозвался Билли.

Ярдман подошел ко мне и посмотрел сверху вниз со смесью сожаления и удовлетворения.

— До свидания, мой мальчик, — сказал он.

— До свидания, — вежливо отозвался я.

Его губы чуть дрогнули, и, поглядев на Билли, он сказал:

— Не вздумай рисковать, Билли. Ты меня понял? Ты напрасно считаешь его ни на что не способным ничтожеством. Ты его сильно недооцениваешь. Что бы ты о нем ни думал, он не такой, каким ты хочешь его видеть. Пора в этом убедиться. И еще учти, мой дорогой Билли: если ты упустишь его на этой стадии операции, когда он знает так много, то можешь сам пустить себе в лоб одну из своих пулек, потому что иначе я тебя пристрелю.

Даже Билли был слегка задет холодной угрозой, прозвучавшей в устах обычно спокойного Ярдмана.

— Ладно, — смущенно сказал он. — Но только никуда ему не деться. Исключено.

— Ну, смотри, — сказал Ярдман, кивнул и, подойдя к «Ситроену», забрался на переднее сиденье.

Джузеппе сел за руль, завел мотор, задом вывел «Ситроен» из ангара, и они укатили. Ярдман смотрел прямо перед собой и так и не оглянулся. Билли снова закрыл дверь и, мягко ступая, словно охотник, выслеживающий добычу, вернулся назад. Он остановился в четырех шагах от меня. Молчание сделалось угрожающим.

Раус-Уилер прокашлялся — как мне показалось, оглушительно.

— Погуляйте, — сказал Билли, покосившись на него.

— Погулять?

— Ну да. Ножками. Раз, два... — Билли откровенно хамил. — По взлетной полосе, туда и обратно. Хорошая прогулка.

Раус-Уилер все понял. Он не смотрел на меня. У него не хватило сил даже попросить Билли проявить милосердие. Он решил умыть руки и спешно двинулся к выходу. Старые школьные традиции...