Долина откровений

Оглавление

Когда я закончил институт, довольно быстро выяснилось, что моё безрадостное существование будет на сто десять рублей. С премиями получалось немного больше. Но это были гроши, которые советская власть платила за мою работу. Был такой анекдот. Вы делаете вид, что работаете, а мы делаем вид, что вам платим. Я сменил несколько мест работы, пока не стал курьером цеховиков между Ригой и Ташкентом. Я перевозил крупные суммы денег, и никто даже не подозревал, что в обычном пластиковом пакете я перевожу иногда до полумиллиона рублей. Чемоданы я сдавал в багаж, а пластиковый пакет обвязывал газетой и проносил в самолет или оставлял с собой в поезде, положив сверху пропахшую курицу.

Через несколько лет я стал одним из совладельцев крупного производства в Ташкенте. Затем уже начал посылать других «курьеров». У нас завязались тесные отношения с кавказскими городами. В Баку, Тбилиси, Ереване находились самые крупные хозяева подпольных цехов, туда тянулись самые криминальные связи. И тогда я познакомился с Арчилом Махарадзе. Он был крупный хозяин, который уже тогда стоил несколько десятков миллионов рублей. С ним мы провернули несколько очень крупных дел. Всё было хорошо, у нас были очень мощные покровители в прокуратуре, в МВД, даже в партийных органах. Но в конце восемьдесят второго года умер Леонид Брежнев, и все начало меняться. К власти в стране пришел Юрий Андропов. У него была более полная информация, в каком состоянии находилась страна. И он имел четкий план действий, как выводить страну из кризиса. Иногда я думаю, что если бы он остался жить, то, возможно, всё получилось бы иначе. Советский Союз бы не распался, а, наоборот, стал бы самым сильным государством в мире.

С начала восемьдесят третьего начались повальные «чистки» в МВД и партийных органах. Борьба против коррупции, взяточников и расхитителей начали преследовать и сажать в тюрьму. В кинотеатрах, парикмахерских, в салонах красоты, на базарах – начали проводить рейды, выясняя, кто и зачем находится в этих местах, отлучаясь с работы. Начали преследовать тунеядцев и бомжей, строже относиться к прогульщикам и пьяницам. И, конечно, повели беспощадную борьбу против цеховиков.

Наших покровителей тоже арестовали. Особенно мы пострадали, когда арестовали одного из наших компаньонов, латыша, работавшего с нами уже много лет. Арчил выходил непосредственно на него. Стало понятно, что если возьмут Арчила, то могут пострадать очень крупные партийные и советские работники, с которыми Арчил был в контакте. Я тогда приехал к нему на московскую квартиру. Мы вместе обсудили положение дел, вместе решили свернуть несколько наших подпольных цехов, чтобы переждать «смутное время». Я уже собирался уходить, когда нам позвонил Исаак Либерман, с которым мы были давно знакомы. Он позвонил на городской телефон Арчила. Тогда не было мобильных, и Исаак очень рисковал. Он был известным адвокатом и мог позволить себе иметь связи с крупными цеховиками.

– Вам нужно срочно уехать из города, – посоветовал он нам обоим, – в органах знают, с кем работал наш латышский друг. Вы меня понимаете?

Мы всё понимали. Но откуда нам было знать, что наш разговор уже прослушивался теми, кто не хотел допускать ареста Арчила никоим образом. Я вышел из его квартиры первым. Спустился вниз. И увидел «Волгу», в которой сидели двое убийц. Латыш не знал меня и не мог меня выдать. Я был слишком мелкой сошкой. А вот Арчила он знал хорошо. И Арчил знал слишком много. Я видел их лица и понимал, что эти двое приехали сюда не арестовывать Арчила. Они будут его убивать.

Я побежал в соседний двор, бросил монету в две копейки, чтобы позвонить и предупредить Арчила. Но в последнюю минуту передумал. Если городской телефон прослушивается, то они узнают, кто именно предупредил Арчила. Сбежать отсюда нет никакой возможности. Единственное, что он может сделать, это вызвать милицию и сдаться им. Безо всякой гарантии, что его не убьют по дороге в следственный изолятор. Но тогда нужно звонить в КГБ. В том обществе самой неподкупной структурой считались органы государственной безопасности.

Я стоял и напряженно размышлял. Всё равно мне не удастся спасти Арчила. Может, я всего лишь оттяну его смерть на несколько часов. Хотя в доме есть черный выход, и возможно, Арчил им воспользуется. Но если его убьют… И тут я понял, какие перспективы передо мной открываются. О многих счетах и делах знали только мы двое. Если Арчил исчезнет, то все его счета и цеха автоматически перейдут ко мне.

Пока я размышлял, тянулось время. Я забрал свои две копейки и вернулся во двор. Ждать пришлось недолго. Минут через двадцать Арчил вышел из дома. Его ждала серая «Волга» с водителем и ещё одним человеком, который выполнял роль его своеобразного охранника. Но эти двое даже не успели выйти из машины. Когда Арчил появился во дворе, рядом с ним возник один из его убийц. Он выпустил в Арчила три или четыре пули и сделал контрольный выстрел в голову. А затем сел в машину, и их автомобиль уехал, протаранив на пути и серую «Волгу» Арчила.

Всё произошло на моих глазах. Арчил был убит. Через несколько месяцев я стал одним из самых влиятельных цеховиков, несмотря на свой возраст. И моим адвокатом был Исаак Либерман. Уже потом мы начали открывать первые кооперативы, стали переводить деньги по пустым авизо и торговать всем, чем можно торговать. Всё это было потом. А тогда моя трусость, нерешительность, моё колебание и моё предательство сделали меня богатым человеком. И убили моего компаньона. Нет, конечно, я его сам не убивал. Но я и сейчас считаю себя его убийцей. Ведь я мог его предупредить, он мог уйти через черный ход. Или вообще не выходить из квартиры. У него была хорошая железная дверь. Они бы не решились её ломать при соседях.