Игра навылет

Оглавление

Только уникальная реакция спасала Андрея. Он не упал, но все же чувствовал себя неуверенно. Ведь он не занимался ежедневно в спортзале. Не оттачивал технику, давным-давно не повторял одни и те же движения, доводя их до интуитивно-точного автоматизма. Максимум раз в неделю немного упражнялся, потом медитировал. Вся его повседневная жизнь — работа, лечение животных. Физическая нагрузка связана только с профессиональной деятельностью… Часть навыков, и весьма важная для победы часть — утеряна.

Он все же сконцентрировался и, привычно для айкидошника предугадывая движения на миг раньше, чем их сделают, сумел ускользать от ударов. Зипун был в просторной рубахе с короткими рукавами и в шортах, сделать захват было сложно, не за что зацепиться. Он все надвигался и, резко, с криком выдыхая, вспарывал воздух конечностями. Двинятин использовал один из особенно мощных ударов Хобты, в который тот вложил всю силу и движение корпуса, — и наконец сумел применить самый простой прием: вывел его из равновесия. Всем телом Тарас рухнул на песок. Сила инерции была так велика, что он прокатился несколько шагов и сбил с ног троих наблюдавших за схваткой бойцов. Все произошло очень быстро. Кулак летит в голову Двинятина — уклон — захват бьющей руки и придание ей ускорения чуть вбок и вниз — падение — столкновение со зрителями.

Зипун с рычанием вскочил и вновь налетел на Двинятина. Андрей нырял и резко отклонялся в стороны, но все же еще несколько раз получил по корпусу. Ребра затрещали. Еще один могучий удар ногой — блок руками — Зипун взлетел в воздух и второй ногой нанес ему страшный удар рифленым ботинком в голову.

Череп Андрея хрустнул, боль пронзила все его тело до самого сердца. Мир перевернулся. Поросший редкой сухой травой песок шлепнул по щеке, река оказалась почему-то стоящей вертикально. Он перестал слышать левым ухом и плохо видел, но острый запах воды и нагретых камышей ворвался в нос. Боль в ухе нарастала, в правый зрачок будто вставили красный светофильтр. Плохо дело, промелькнуло в голове опытного ветеринара, не хватало мне кровоизлияния в глазное дно… Но эта мысль его сильно утомила.

Захотелось растянуться на песочке и уснуть, успокоиться.

15. ИГРА ОКОНЧЕНА

— Ну хорошо, — устало сказала Вера. — Просчитали вы точно. Я здесь. И что? Зачем вы все это рассказываете? Извините, но мне не интересно.

— Зато мне интересно, — улыбнулся Хромченко. — Хочется поговорить в последний раз с таким талантливым человеком, который в наше время не гнушается входить в положение других, лечить их и даже спасать. И посмотреть на вас любопытно… Это было лишь вступление. Теперь я собираюсь рассказать вам кое-что о себе, чтоб вы поняли, кому помешали и почему умрете. Как я уже говорил, это удовольствие, которое я непременно себе доставлю. Потому что так хочу.

…И он рассказал. Пригласил, так сказать, в свой зверинец. Ну-с, пожалуйте. Ноги вытираем: чистоту уважаю. И руки мою десять раз в день, да. Вы думаете, это вы меня изучаете. В душу мою нырнули эдакой подводной лодкой и давай прочесывать слой за слоем. Нет. Это я вас исследую. Собственно, уже исследовал, рассадил по клеткам. И использую. А вы можете только два раза в день по мискам лапами барабанить, и все. И ждать кормежки.

Жизнь не в любви, как вы полагаете. Не в счастье, не в этих ваших мелочах. Жизнь — в игре, но не в дурацких затеях Олега Чепурного. Турниры, гонки, скачки… Это всего лишь забава. Знаете игру «Монополия»? Нет? Ну, была такая, и сейчас кое-где еще популярна. Она элементарна, но дает очень точное представление о происходящем в нынешнем мире. Сядьте как-нибудь за нее, и вы получите верное представление о жизни. И даже почувствуете себя так же. Вас будут иметь как угодно, а вы ничего не сможете сделать. Ничего не в состоянии будете этому противопоставить, кроме разговоров, пустого сотрясения воздуха. Вы придете в бешенство, ваш разум возмущенный закипит, и вы даже, пожалуй, устроите революцию путем опрокидывания игрового поля вместе с его фишками. И еще громкого выкрикивания нецензурных слов.

Зато вы получите абсолютно точное, не абстрактное, не книжное понимание: что такое жизнь при капитализме. Я имею в виду существование обычного простого человека. Вы можете играть сколько угодно, и каждый раз будете убеждаться: противник не пожалеет никого и ничего ради возможности содрать с вас очередную десятку, сотню, тысячу и сотню тысяч за то, что вы наступили на соответствующую клеточку. Постепенно для вас такими становятся все клетки.

И вы — повторяю, я имею в виду именно вас, Вера Лученко, и прочую массу — начинаете понимать свое место. Это когда сколько ни работай, денег все равно не хватит. Когда цены на продукты, проезд и коммунальные услуги регулярно повышаются, а ваша зарплата — нет. Когда врач с вами без денег и разговаривать не станет. Когда вам негде жить, а заработать на квартиру невозможно и за сто лет. И главное — это когда я, не спрашивая вас, уже сам все распределил. И будущее принадлежит не вашим детям, а моим. Моим внукам и правнукам, а никак не вашим.

Играть вы не умеете и никогда не научитесь. А играть надо на деньги. Только не думайте, что под словом «деньги» я подразумеваю то же, что и вы. Даже не пытайтесь вообразить. Не получится. Тут воображение не поможет. С моими средствами я могу управлять любой страной средних размеров. Ну, примерно как автомобилем. Потому что они дают еще и возможности… Есть они — тогда есть и любовь, и счастье, и жизнь. А иначе вы обречены на глобальную зависимость от нудной работы. От кормильца-работодателя. От всего и ото всех.