Забудем прошлое

Оглавление

Не было смысла оставлять вдовушку в живых, подумал он, когда, без усилий преодолев каменную стену ограды, проскользнул в тень веранды дома Мэгги. Но он ненавидел объяснимые поступки. Позже, когда это уже не будет иметь значения, пусть люди гадают, почему он оставил в живых свидетельницу…

11

У Арчи ныла спина и гудели ноги, но он продолжал обнимать Мэгги, хотя она и перестала плакать. Просто молчала. Уж не уснула ли?

— Извини, — неожиданно услышал он.

— Не извиняйся, это я заставил тебя плакать.

— Не ты. Нет, правда, не ты. Я почувствовала, будто мир рухнул, и не знала, куда деваться.

— Ты можешь всегда рассчитывать на меня, — произнес он, откашлявшись.

— И что же мы будем делать? — после минутного молчания тоненьким голоском спросила Мэгги.

Арчи не понял: то ли она спрашивает о странных взаимоотношениях, которые у них вдруг сложились, то ли об Уоттере. В любом случае ничего определенного он не мог ответить, поэтому сказал:

— Иди умойся. Потом мы спустимся вниз, и я приготовлю кофе.

Он не признался, что, похоже, ближайшие часы выдадутся горячими. Но, прежде чем отпустить ее, добавил:

— Прошлая ночь для меня так много значит… — Сказанное не составляло и сотой доли того, в чем ему хотелось бы признаться Мэгги. Но Арчи больше не мог выдавить из себя ни слова. И так сказал намного больше, чем когда-либо прежде говорил кому-нибудь.

— Ну так продолжим ее…

Арчи прикрыл глаза. Боже, ведь Мэгги прекрасно знает, как сильно он хочет ее.

— Детка, преступник рядом. — Арчи отчаянно взывал к ее здравому смыслу. — Нам необходимо быть начеку. Мы не можем позволить себе предаваться наслаждениям и…

— Нет, можем, — упрямо возразила Мэгги.

И, прежде чем Арчи сумел остановить ее, она потянулась к нему и коснулась губами его губ. Он ощутил вкус ее соленых слез, и уже ничто на свете не смогло бы его оторвать от Мэгги.

Страстное желание, охватившее обоих, не имело ничего общего с первым, нежным и сладостным, неторопливым обладанием друг другом. Не прерывая страстного поцелуя, они стали срывать с себя одежду.

Арчи уже не помнил себя. В его сознании вдруг возникла безжалостная мысль, что, быть может, он близок с Мэгги в последний раз. Наклонившись к ее твердым соскам, он стал неистово целовать их, теребить языком, кусать… Стоны Мэгги лишь подогревали его пыл. Он должен взять ее. Сейчас же.

Мэгги отвечала с какой-то всепоглощающей, буйной страстью. Они наслаждались друг другом, словно эти минуты были последними в их жизни. Все закончилось так же быстро, как и началось.

— Арчи… Арчи, — отдышавшись, зашептала Мэгги, вкладывая в его имя все свои ощущения, мечты, фантазии.

А он пытался найти самые-самые нежные слова, но сумел только сказать:

— Я никогда не был мастером анализировать чувства, но знай: ты нанесла мне сокрушительный удар.

Мэгги удовлетворенно вздохнула.

— Скажи мне эти слова потом, ладно?

Да, пускай она одна на миллион, но почему ему так трудно выразить свои чувства? Почему он не может даже сам понять их? Арчи криво улыбнулся, подумав: надо оставить в покое Мэгги — пусть разберется в оттенках серого. Ему же следует пребывать среди черного и белого.

— Скажу… если смогу, — ответил он совсем не то, что думал.

— А ты постарайся, — не отставала Мэгги, и Арчи понял, что именно она хотела бы услышать.

— Хорошо, милая, — пообещал он, но даже сам услышал в своих словах нотки сомнения…

Мэгги с наслаждением умылась. Она не чувствовала ничего, кроме облегчения: выплакала все слезы, которые нужно было выплакать, произнесла все слова, которые не могла сдержать. А Арчи своими ласками сказал ей все то, чего не мог сказать вслух. Мэгги поняла, что он скорее умрет, чем даст ее в обиду. Если вдруг Джек проникнет сюда, Арчи погибнет, но не позволит Уоттеру завладеть ею, унизить, надругаться…

Но разве можно принять в жертву его жизнь? Если, не дай бог, Арчи погибнет, она не сможет просыпаться по утрам всю оставшуюся жизнь, зная, что сама же и настояла, чтобы они остались здесь, а ее упрямство и гипертрофированное самомнение в результате стали причиной смерти Арчибалда Брауна. Нет. Если Арчи погибнет из-за нее, она тоже умрет, потому что жизнь без него ничего не стоит.

И ни к чему теперь размышлять, любит ли она Арчи. Потому что теперь, ясно осознав грозящую ему опасность и то, что значит для нее его жизнь, Мэгги знала, что действительно полюбила Арчибалда Брауна.

Ободряюще улыбнувшись своему отражению в зеркале, Мэгги вышла к ожидавшему ее Арчи. Они спустились по поскрипывающей дубовой лестнице. Арчи шел первым, держа пистолет наготове. Внизу было спокойно и тихо. Он проверил все комнаты. Мэгги держалась рядом, но старалась не встречаться с ним взглядом. Не хотелось, чтобы он увидел в ее глазах страх.

— Ты собираешься позвонить своим людям? — нарушила она тягостное молчание.

— Нет необходимости…

Телефон, этот вестник плохих новостей, зазвонил, заставив обоих вздрогнуть. Мэгги подошла к аппарату и, когда Арчи включил определитель, подняла трубку. Абонент на другом конце провода пустился с места в карьер, не дожидаясь, когда ему ответят.

— Тебе нужно сейчас же выбираться отсюда! — истерично кричал женский голос.

Мэгги вопросительно посмотрела на Арчи. Он махнул рукой: дескать, продолжай.

— Кто это?

— Дженни Стедман, но это не важно! Ты должна поскорее выбраться из своего дома. Он знает, где ты. Он наблюдал за твоими окнами. О боже! Дорогая, он хочет убить тебя! Слушай меня, девочка, немедленно уходи.