Маньяки… Слепая смерть: Хроника серийных убийств

Оглавление

После ареста Евсеев пытался «косить» под дурачка. В показаниях он писал:

«Когда я вышел из психбольницы, где находился на лечении в 1972 году, в голове не было ни одной мысли от медпрепаратов. Очень мучительное состояние. Людей я считал первыми врагами. У меня было чувство мести, злости, которые проходили после совершения преступления».

Однако эти объяснения полностью опровергались и материалами следствия, и заключением медицинской экспертизы. Главной целью убийств и разбоев являлась нажива. Такой вывод подтверждается показаниями самого убийцы:

«К своим преступлениям я готовился: ежедневно бегал кроссы на стадионе, занимался с гантелями, осваивал борьбу самбо. Я был уверен, что меня никто не поймает».

Два последних эпизода кровавой серии стоят особняком. Оба раза Евсеев наносил женщинам смертельные удары резаком, после чего насиловал умирающую жертву.

"На улице моросил дождь, темнело. Я решил ехать в Москву для новых ограблений. Оделся по погоде: плащ почти черный с серым оттенком, свитер стального цвета, брюки в полоску. Перед уходом выпил стакан водки. Ехать в Москву решил со станции «Абрамцево», чтобы не светиться в Хотьково. Шел окольными путями. Не доходя до ворот психбольницы, увидел одинокую женщину.

Я переменил свой план, начал ее преследовать. Перегнал, ушел вперед метров на сорок и чуть не потерял ее из виду. Она свернула раньше. Догнал ее быстрыми шагами и схватил сумку: «Отдавай все, что есть». Она вместо этого пронзительно закричала, произнося чье-то имя. Я сразу стал наносить ей удары ножом куда попало.

Прикрываясь руками, она упала на колени. Я продолжал бить ножом. После прислушался. Было тихо. Я повернул ее на спину, снял золото – кольцо, сережки. Потом решил совершить с ней половой акт. Стянул брюки с трусами, повесил их на забор… Перед уходом запахнул на ней пальто и поставил на грудь туфли как насмешку: ты хорошо защищала вещи – я тебе кое-что возвращаю".

Вышли на него сотрудники уголовного розыска Московской области после зверского убийства и изнасилования жительницы Софрино. Тело обнаружили под слоем шлака во дворе торгового центра поселка. На иждивении убитой медсестры находились двое несовершеннолетних детей и престарелая мать.

Нападение Евсеев совершил в непривычное для себя время – семь утра. Женщина торопилась на пригородную электричку и шла на станцию, срезая путь, через двор магазина «Хозтовары». Убийца заметил на ней золотые сережки.

Из показаний Евсеева:

«Она сразу закричала, вцепилась в меня и оцарапала верхнюю губу. Я ударил ее ножом раз десять-двенадцать. Она упала на спину. Оттащил ее к ящикам. Мимо шли люди, кто-то останавливался, смотрел в мою сторону. Я нарочно грубо сказал: „Что надо? Идите своей дорогой“; А потом, как будто обращаясь к женщине: „Ну, вставай, опять нализалась!“. Снял серьги, перстень, сапоги, содрал белье. Когда вроде бы никто не проходил, совершил с ней половой акт. Потом сходил в кочегарку, взял лопату, прикопал тело».

Позже удалось установить несколько людей, видевших, как «мужчина склонился над лежавшей женщиной», потащил ее к стене магазина. Один из прохожих вспомнил и описал одежду этого мужчины, другой – его рост и внешность. Более того, в той же кочегарке через полчаса Евсеев уже пропивал деньги жертвы, закусывая любимым лакомством – селедкой…

Заместитель начальника Главного управления по организованной преступности МВД России Владимир Топыричев, работавший в те годы рядовым сыщиком, вспомнил патологическую страсть Евсеева к селедке. Находясь в следственном изоляторе и являясь на очередной допрос, убийца первым делом спрашивал: «Селедку не забыли?» и немедленно сжирал рыбу вместе с костями – только голову отрывал.

…В кочегарке собутыльники Евсеева заметили на его лице свежую царапину. Один из пьянчужек даже повздорил с ним из-за чегото, и тот с угрозой вытащил самодельный нож.

Через неделю Евсеев был задержан, а на одном из первых допросов признался не только в убийстве женщины в Софрино, но и десятках других преступлений. Приговор суда ни у кого удивления не вызвал – исключительная мера наказания.

Дело хотьковского маньяка напоминает историю Ионесяна. Но еще больше кровавое дело перекликается с деталями нападений на женщин зимой 1994 года «охотника за шубами» Александра Чайки.

Он появился в Москве через двадцать лет после Евсеева и, к счастью, не успел развернуться. Сотрудники МУРа вычислили серийника уже через две недели. Но об этом речь впереди.

ЧИКАТИЛО

Можно с уверенностью сказать, что такой славы, да еще при жизни, не имел ни один уголовный преступник за всю историю криминалистики. Еще до приведения в исполнение приговора (суд вынес решение расстрелять Чикатило) о нем было написано шесть книг, сняты кино– и телефильмы, милицейские музеи отвели маньяку заметное место в своих экспозициях, а уж газетчики… О нем написаны горы статей и заметок, а на судебном заседании в Ростове-на-Дону репортеров в зале было едва ли не больше, чем свидетелей и родственников потерпевших.

Он до конца боролся за свою жизнь, следил за здоровьем. В камере-одиночке следственного изолятора ростовского УКГБ, где он содержался для пущей безопасности, Чикатило начинал утро с гимнастических упражнений: отжимался, растягивал мышцы, прыгал на месте, делал мостик. И еще без конца писал жалобы на следователей и судью, требовал справедливости и просил снисхождения, учитывая тяжелые потрясения, перенесенные в период военного детства и отразившиеся впоследствии на его психике.