Как ты прекрасна!

Оглавление

Однако ничего не смогла с собой поделать.

6

На следующее утро, приехав на работу, Гвендолин увидела, что Даниел стоит возле ее письменного стола и недовольно хмурится.

— Простите. Я опоздала, да?.. — начала она, заметив выражение его лица.

Он сразу же тепло улыбнулся.

— Неужели вы подумали, что я могу быть недоволен вами? Если так, то мне не удалось произвести на вас хорошее впечатление... Нет, вы не опоздали, меня просто тревожит одно предположение. И касается оно Эрвина Шроттера...

Гвендолин совсем не удивили слова Хартли. Напротив, странно было, что он сих пор не произнес ничего подобного. Она уже давно подозревала Эрвина в нечистоплотности, но Чарлз Конрад, наверняка зная о всех нарушениях, происходящих на студии, предпочитал в последнее время не обращать на них внимания.

— У вас есть срочные дела или вы можете составить мне компанию? — неожиданно спросил Даниел и объяснил: — Я хотел бы съездить в один загородный клуб.

От такой резкой смены тем да и от самого предложения Гвендолин пришла в растерянность и почувствовала, как краска заливает лицо.

— Если вас что-то смущает, то можете не ехать, — успокоил ее Даниел. — Я просто подумал, что вам будет приятно немного отдохнуть после приведения в порядок всей документации студии за много лет.

Гвендолин порядком удивило упоминание о работе, которой она занималась по вечерам, чтобы новому владельцу компании не в чем было упрекнуть Чарлза Конрада. Девушка и не подозревала, что тому известно, как много времени она на это потратила, и вот теперь его любезность по отношению к ней заставила Гвендолин почувствовать к нему расположение. Ей вспомнилось, как в самом начале, когда Хартли только приехал, она сочла, что он враждебно к ней настроен. Сейчас ей подумалось, что первое впечатление было скорее всего результатом смертельного страха быть узнанной.

— Ну, если только вы уверены, что я не буду помехой, — нерешительно ответила Гвендолин.

Даниел в упор посмотрел на нее каким-то особенным взглядом, от которого ее сердце застучало в груди так, что удары отдались в голове.

— Мне кажется, что вряд ли найдется мужчина, способный счесть вас помехой, Гвендолин, — серьезно произнес он. — Если все же такие и есть, меня едва ли можно отнести к их числу.

Будь на его месте кто-нибудь другой, подобное замечание показалось бы ей намеренно-игривым. Но трудно было заподозрить, что Даниел Хартли может флиртовать с ней, а потому она с трудом сглотнула и хрипло произнесла:

— Я только возьму сумочку.

Сегодня он опять приехал на работу на джипе, и Гвендолин порадовалась, что юбка в складку позволила ей самостоятельно забраться на высокое сиденье. Хотя было очень приятно, что Даниел вежливо придержал для нее дверцу.

Она хотела закрыть дверцу. Но он остановил ее, легко коснувшись руки, и наклонился, поправляя подол юбки, чтобы не прищемить его.

— Какие у вас тонкие запястья и щиколотки, — произнес он, с улыбкой глядя ей в глаза. — Встречаясь с женщинами такого деликатного телосложения, мужчины сразу чувствуют себя мужественными защитниками и даже настоящими героями.

Рука Даниела все еще прикасалась к ее руке, и жар его тела проник сквозь тонкую ткань ее блузки. Неожиданно ей со всей ясностью припомнилось, как он дотрагивался до нее в тот вечер на банкете, как его пальцы сжали ее запястье, и Гвендолин внезапно почувствовала себя слабой и беззащитной.

Не отдавая отчета в своих действиях, она резко отшатнулась, а кровь отхлынула от ее лица. В ту же секунду Даниел нахмурился, отпустил ее руку, закрыл дверцу и, обойдя машину, уселся на место водителя.

В загородный клуб они ехали в полном молчании, и Гвендолин лихорадочно пыталась унять сотрясающую ее дрожь. Всего несколько минут назад она напрочь забыла о своем прошлом, забыла обо всем, кроме ощущения, переполнившего ее, когда он посмотрел на нее пристально и проникновенно.

Ну почему она реагирует на его присутствие подобным образом? Да, конечно, он весьма и весьма привлекательный мужчина. Но ведь до этого ей не раз доводилось встречать не менее привлекательных мужчин, и никогда гормоны не вытворяли с ней ничего подобного.

Впрочем, возможно, причина кроется в другом. Ее тело инстинктивно узнало его, вспомнив ту ночь. Ее подсознание, ее женское «я» уже знакомо с ним. Может быть, все это происходит потому, что... Нет, это невозможно! Если она не помнит того, чем они занимались, то, ясное дело, в подсознании тоже ничего не должно было сохраниться. Не говоря уже о том, что эти глубинные, как бы не воспринимаемые ею воспоминания, даже если они и существуют, просто не могут вызывать такого волнения, которое она теперь постоянно испытывает, находясь рядом с ним.

Гвендолин пришла в полное отчаяние. После пяти лет, когда она уверилась, что способна полностью контролировать свои чувства, вдруг начала реагировать на присутствие мужчины столь откровенным образом, тем более на присутствие именно этого, а не какого-нибудь другого мужчины! Ведь это тот самый человек, которого она поклялась навсегда забыть и которого должна была бы ненавидеть.

И все только из-за того, что он сделал ей комплимент, что несколько мгновений он смотрел на ее губы так, словно... Гвендолин сглотнула. Словно что? Словно представлял, что она почувствует, когда он поцелует ее...

Перестань, перестань немедленно! — мысленно воззвала она к себе. Да что же с ней происходит? Почему собственные чувства предают ее здравый смысл и самообладание?

«Лендровер» остановился, и Гвендолин вздрогнула, с удивлением обнаружив, что они уже доехали до места назначения — окруженной ажурной решеткой огромной территории, на которой располагалось приземистое белое здание с открытыми террасами, внутренними двориками и бассейнами. Судя по количеству роскошных машин, среди которых их джип казался бедным провинциальным родственником на великосветском балу, в клубе собралась довольно значительная компания.