Бандит

Оглавление

— А? Что? — сказал Валерий, стараясь, чтобы голос его звучал очень сипло, и перевернулся на другой бок.

В ту же секунду один из стоявших в проеме людей весьма ощутимо поддал ему кроссовкой под ребра.

— А-а! — заорал Валерий пьяным голосом.

— Ты чего дерешься, сука!

— И вскочил.

— Но-но!

В глаза Валерию смотрел зрачок автомата.

— «Калаш», — сказал Валерий потерянно.

— Да вы че, товарищи? Ну, проехал человек без билета, а тут сразу менты…

— Мы не менты, — спокойно сказал стоящий в проеме.

— Ты как сюда попал?

Валерий надулся. — Откуда ехал?

Валерий принялся чесать затылок. — Из Минска, кажись… — задумчиво протянул он, — точно. Из Минска.

Один из боевиков поднял с полу раскуроченную банку.

— Во сволочь, — заметил боевик, — жрал тут от пуза.

— А че такое, — немедленно возмутился Валерий, — это че, ваше? Это гуманитарная помощь! А кому предназначена гуманитарная помощь? Мне, что ли, не предназначена? Если хотите, то в первую очередь она предназначена убогим, сирым и одиноким! Факт? Неужели, спрашивается, гражданин нашей обширной родины, принадлежащий к великому классу бичей, не сир и не одинок? Неужели…

— Заткнись, е… — тихо бросил боевик.

Валерий осекся.

— Пристрелить бы его, — сказал один из боевиков, — никто и не хватится.

— Умолкни, Саня. Что у тебя, язык без завязок? Пристрелить, пристрелить… Не видишь, тоже человек, две руки, две ноги, жить хочет, бабу трахать… Пусть хоть сначала нам с разгрузкой поможет. Обыщите его.

Валерия вывели из вагона и хорошенько обшарили, но единственной добычей боевиков стал залежалый хвостик селедки и не очень крупных размеров нож, который даже в международном аэропорту вряд ли удостоился бы статуса опасного режущего предмета.

— А ну встань, — обратился Артем к Сазану, презрительно повертев нож между двумя пальцами и напоследок все-таки сунув его в карман.

Валерий поднялся на ноги.

— А вы кто такие? — спросил он неуверенно. — Комитет по распределению гуманитарной помощи.

Через пять минут Валерий стоял пятым в цепочке, и старший боевик, по имени Артем, деловито покрикивал на дохлого бомжа, когда тот, кряхтя, пытался замешкаться с разгрузкой.

Прошло еще два часа: разгрузив вагоны, Валерий со своими новыми товарищами сел под навес. На колченогом столе стояла тарелка с грубо нарезанным батоном, и вся компания за милую душу уплетала колбасу, заедая ее огурцом и запивая водкой.

Времени у Валерия было достаточно, ему не составило труда, улучив момент, подсесть к ящику, в который он сунул оба ствола, и перегрузить их за пазуху.

Теперь Валерий исподлобья оглядывал место, куда он попал. Слева высилось двухэтажное кирпичное здание, отчаянно-красное, как сигнал светофора. Оно было выстроено под завод, видимо, еще до революции. Вправо от здания тянулось одноэтажное строеньице — под деревянным навесом этого крыла и располагались грузчики. Окна строеньица были сплошь забраны жестью. Одно из окон, однако, раскрыли — через него спускали сегодня ящики. Двор был довольно чист: не моталось по нему ни гнилых досок, ни обрывков соломы, и нигде не лежала кучка чьего-то сиротливого дерьма… Даже непременная в таких дворах центральная лужа, казалось, испугалась неласкового взора Шерхана и истощилась под землю, еле намекая на себя рифлеными отпечатками сапог в легкой грязце. Отчего двор чист, Валерий понял еще в начале разгрузки, когда Артем взял его за воротник и указал на дощатый гальюн у самых железнодорожных путей. Прибавил: «Вон туда ходи. Наложить во дворе — сожрешь все обратно. Понял?»

Артем повесил автомат на гвоздь и шлепнулся на ящик рядом с Валерием.

— Чего-то Борика нет, — сказал один из ребят.

— Да, — сказал другой, — шеф ругаться будет: за бабками Борик поехал.

— Не треп и языком, — сказал Артем, кивнув на Нестеренко.

— А чего, — возмутился боевик, — здесь все свои, он что, не рубит, куда пришел?

Артем с сомнением посмотрел на бомжа. Тот в этот миг вгрызался в прослоенную колбасой половинку двадцатипятикопеечного батона, и челюсти его сильно напоминали экскаватор, управляемый ударником производства. Почувствовав, что речь идет о нем, бомж замер и вынул голову из булки.

— А ты, парень, еще ничего, — сказал Артем.

— Красивый, — вдруг с удивлением протянул он.

— Ты как в бомжи-то попал?

Валерий неопределенно повел рукой по воздуху.

— В армии-то где служил?

— В строительных.

— А потом? Сидел? — Нет еще. — А где был?

— Да нефтяником был, — сказал Валерий.

— Где?

— В Нижневартовске, а потом в Юганске. Зимой, понимаешь, минус сорок, а скважина обводненная, пять процентов нефти, остальное вода, как эта качалка заглохнет, так бегай, чтобы не замерзла, а летом мошка… Тьфу!

И Валерий, захватив лапой бутылку «Столичной», начал досасывать ее прямо из горлышка.

— Тебя звать-то как?

— Родион. — Не пей, Родя, так много. Будешь пить — убьют и не почешутся.

Валерий икнул.

— А тело, — заговорщически подмигнув, прошептал Артем, — сдадут на колбасный комбинат. Видел тут, через стену, цех? Там такие машины, что даже свиные шкуры перемалывают. Смелют тебя, Родя, а потом сожрут москвичи да гости столицы, и с концами. — И мясокомбинат берет?

— А что? Ему только премию за перевыполнение плана дадут. Мяса-то у них нет, а тут целая тушка мяса…

— А шеф ваш не боится, что вот купит колбасу на завтрак…

— Да он этой колбасы не покупает, — сказал Артем и пьяно прыснул. Разыграл-таки бомжа!

— Что, так все серьезно? — спросил Валерий.