|
Оценить:
|
Тот Самый Мужчина
2
— Я в нашей гостинице, — своим неподражаемым баритоном сообщил он. — Приезжай скорее, я заказал завтрак.
Мне следовало решительно провозгласить: «Нет! Все кончено давно!» — и сразу же отправляться домой, а вместо этого я растерянно пролепетала: «Я перезвоню тебе через четверть часа», — и пошла в ординаторскую, выпить кофе, чтобы собраться с мыслями. И тут вдруг одна за одной начала поступать «травма». Говорили, что ночью внезапно выпал снег и поэтому множество аварий на дорогах. Я даже не отреагировала на известие о перемене погоды, потому что, конечно, не пошла домой, а вместе с новой сменой встала за операционный стол… Потом вдруг в коридоре меня встретил сын и попросил ключи от машины…
Бруно звонил мне каждые полчаса, но только вечером я смогла переговорить с ним, когда с ломотой в спине вышла из операционной, покачиваясь от усталости. Мне были так нужны ласка и сочувствие, а Бруно был так нежно — настойчив, что мне почудилось: уж теперь — то все сложится наверняка.
Только на улице я осознала, что творится весь день за окном. Я одета явно не по сезону. Нет даже зонта. Я попробовала поймать такси. Куда там! Сплошные пробки! В ближайшей лавке я купила последний оставшийся зонт с идиотскими таитянками под пальмами и поехала на метро.
Все будет как в юности, все будет еще лучше, шептал колдовской голос Бруно…
Глава 2, в которой Бруно сидел возле стойки бара
— Вот и моя девочка. — Бруно сидел возле стойки бара и даже не поднялся мне навстречу. — А ты не верила, малышка. — Он игриво щелкнул по носу молоденькую пухленькую барменшу.
— Да, мсье, — мяукнула девушка и скептически окинула меня взглядом с головы до ног.
— Я же говорил тебе, что она придет, вот и пришла: Моя девочка.
— Девочка! — Барменша хмыкнула, почесав вздернутый носик. Она явно не одобряла вкус мсье.
— Ты моя девочка? — Бруно, наконец, неуклюже спустился с высокого табурета и шагнул ко мне.
Не могу сказать, что в зальчике было много посетителей, но все они уставились на меня и от неожиданно повисшей тишины словно увеличились в количестве.
— Добрый вечер, Бруно. — Я старательно улыбнулась. Я видела, что он изрядно навеселе, но делать замечания с порога было бы глупо. Впрочем, я и без того выглядела глупо с мокрыми волосами, в забрызганных по колено брюках и с ярким курортным зонтом. — Холодно сегодня.
— Разве? — Бруно повел бровью и неторопливо закурил. В своем дорогом костюме он заметно выделялся среди остальной неказистой публики.
— Да. Очень.
— Между прочим, я соскучился. — Не выпуская сигареты, он обнял меня одной рукой, а пальцем другой погрозил перед моим носом. — Очень соскучился!
Публика вожделенно следила за нами.
— С самого утра ждет, — укоризненно заметил посетитель с унылыми глазами, сидевший за ближайшим столиком. — А мадам нет и нет. Разве ж можно в такую холодину?
— Нельзя, — медленно произнес сосед унылого. — Совсем нельзя.
— Чего нельзя-то, папаша Тибо? — заинтересовалась барменша и подмигнула.
— Бруно, пойдем, — прошептала я. У меня начинала кружиться голова, и давно покалывало спину.
— А я говорю, нельзя! — Папаша Тибо ударил кулаком по столу. — Мала еще, чтоб со мной спорить!
— Да ты сам не прочь, Тибо! — угрюмо хмыкнул унылый. — Когда в последний раз грелся с девочкой?
— Пойдем, Бруно, — повторила я.
— Да-да, — рассеянно произнес он, с интересом наблюдая за пьяницами. — Коньяку не хочешь?
— Пойдем, Бруно, потом… — Больше всего на свете мне хотелось уйти отсюда, меня раздражали эта пьяная болтовня и это низкосортное заведение. Отчего Бруно взбрело в голову встречаться именно здесь?
— Детка, налей-ка нам с мадам коньяку, — сказал он барменше и, отстранившись от меня, похлопал по плечу унылого: — У нашего малыша Тибо все еще впереди!
— Скажете тоже, мсье! — Польщенный папаша Тибо хрипло захихикал. Окружающие тоже с воодушевлением приняли шутку.
Неужели Бруно всегда был таким пошлым? — ужаснулась я. Или я слишком устала и придираюсь по пустякам, а шутка действительно удачная? Я прислонила свой несуразный зонт к стойке, а барменша поставила перед нами рюмки и старательно налила в них коньяк. Он, естественно, оказался отвратительным, но мне сразу сделалось определенно теплее и не так дискомфортно.
— Редкостная дрянь, — констатировал Бруно, ставя на стойку, пустую рюмку. — Пойдем, Клер, в номере я припас кое-что получше для своей девочки. Детка, — это относилось уже к официантке, — пришли-ка нам в номер кофе погорячее, только свари нормальный, как я тебя учил сегодня. Не забыла?
— Такое не забудешь, мсье. — Толстушка многозначительно потупилась, по-кошачьи зажмурив глаза.
— А я говорю, что нельзя! — опять завелся папаша Тибо.
— Можно, можно! — Бруно нетрезво рассмеялся и, подмигивая кому-то через плечо, повел меня к лестнице. — Представляешь, Клер, эта маленькая негодница собирает остатки кофе и варит их заново. А я заметил, я же весь день сидел рядом, и пригрозил ей судом. И она поверила! Что тут было!
Я промолчала. Не потому, что подумала о чем-то другом между Бруно и этой барменшей, а потому что не узнавала Бруно. Я же всю жизнь любила его, одного его, но я любила совершенно не этого человека! Я не могла любить человека, который грозит судом жуликоватой барменше из дешевой гостиницы, пошло шутит наравне с безмозглыми пьянчугами, во всеуслышание при посторонних людях называет меня «девочкой» и демонстративно, как некую добычу, ведет в номер!
