Уникум

Оглавление

— Так ты же сам ее предложил! — напомнил Прошка. — Разве Генрих может позволить себе усомниться в твоей гениальной интуиции?

Леша, почуяв, что сейчас начнется базар, решил сказать свое веское слово:

— Я не убивал.

— Это каждый может…

— Хватит! — отрезал Марк, затыкая Прошке рот. — Или вы будете говорить по существу, или отправляйтесь спать. Устроить балаган и завтра успеете.

— А что тут говорить-то? — недоуменно спросил Леша. — Все и так ясно. Татьяна — единственный возможный ответ. На это указывает все: и ее характер, и поведение, и непонятная Нинкина озлобленность, на нее направленная. Татьяна принесла успокоительное, она не удивилась, узнав о гибели Мирона, она отправила его жену в медпункт, написав Николаю записку, в которой предлагала сделать Нине укол снотворного. Она находилась в медпункте дольше других. Она врач-хирург и наверняка сталкивалась со смертью. Она умная, решительная женщина, которая вполне способна противостоять следователю. Наконец, она не знала близко ни Мирона, ни Нину; они были ей чужими, посторонними людьми.

После этой речи все погрузились в молчание.

— Но мы не вправе утверждать наверняка, что убийца — она, — сказал наконец Генрих. — Мы можем подозревать, догадываться, предполагать, но никаких доказательств справедливости наших предположений у нас нет.

— Это как раз дело поправимое, — сказала я. — Думаю, если изложить Татьяне все наши доводы и намекнуть, что мы собираемся поделиться своими соображениями со Славками, она дрогнет. В конце концов, ради чего она весь огород городила, как не ради спасения своего брака? А передушить нас всех подушками за приемлемый срок ей удастся едва ли. При всех ее талантах.

— Ты собираешься ее шантажировать? — ужаснулся Генрих.

— Варька имеет на это полное моральное право, — решительно заявил Марк. — Не забывай, Славки прямо обвинили ее в убийстве.

— А мы сумеем выманить сюда Татьяну, да еще одну? — усомнился Прошка.

— У нас есть замечательный предлог, — ответила я. — Она врач, а у Генриха ожоги и температура.

— Не надо! — испуганно попросил Генрих.

— Нельзя быть таким щепетильным, Генрих, — назидательно сказал Прошка. — Ты хотя бы о Варьке подумал. Представляешь, каково ей сегодня пришлось, когда Славки тут свою стройненькую версию излагали?

Генрих помолчал, потом тяжело вздохнул:

— Только не слишком на нее наседайте, ладно?

Глава 25

Остаток ночи я провела в неравной борьбе с бессонницей. Мои успехи были временными и незначительными, ее победа — тотальной. Иногда мне удавалось впасть в тревожное забытье, но каждый раз минут через десять сердце ухало вниз или подпрыгивало к горлу, словом, настойчиво старалось извести собственную владелицу.

Правильно ли мы угадали? В конце концов, Генрих прав: у нас нет ни единого доказательства, только зыбкое предположение связи между Татьяной и Николаем. А Татьяна совершенно непохожа на женщину, способную закрутить роман за спиной мужа. Тогда что могла увидеть Нинка? Ну, пускай даже обезумевший от любви Николай сгреб Татьяну в жаркие объятия. Если Татьяна никак его не поощряла, нечаянный свидетель в худшем случае мог поставить ее в неловкое положение, и только. Что ей грозило? Объяснение с мужем? В таких обстоятельствах это, конечно, малоприятно, но не смертельно. Славка ведь не Отелло какой-нибудь. А представить себе Татьяну подлой обманщицей я, хоть убей, не могу.

Но и Леша тоже прав. Татьяна идеально соответствует психологическому портрету нашего убийцы: умный, решительный, с сильным характером. Как там говорил Прошка? Убийство чистое и аккуратное, совершивший его способен на мгновенную импровизацию. Или я ничего не понимаю, или это описание профессиональных качеств хорошего хирурга. А в том, что Татьяна — хирург хороший, у меня сомнений нет. Она относится к типу людей, которые блестяще делают все, за что ни берутся.

Белов назвал убийцу «крепким орешком». С одной стороны, Татьяна под это определение очень подходит, а с другой — я уверена — она не умеет изворачиваться. Во всяком случае, я на это надеюсь. Иначе у нас ничего не выйдет — не добьемся мы от нее признания.

Мои мысли переключились на предстоящий разговор с Татьяной. С чего начать, с какой стороны к ней подступиться? Как она себя поведет? Удастся ли вытащить ее сюда одну, или Славка увяжется с нами?

Я вдруг поняла, что идти за Татьяной нужно мне. Леша просто не сможет соврать ей про Генриха, а если я буду врать в его присутствии, он отведет глаза и Славка точно не отпустит Татьяну одну. Да и Марк с Прошкой не смогут вести непринужденную беседу с человеком, которого собираются обвинить в убийстве. А я? Удастся ли мне держаться с Татьяной и Славками естественно, чтобы ни у кого из них не зародилось подозрения?

Задача, которая поначалу представлялась мне достаточно простой, неожиданно оказалась непосильным испытанием. Чтобы расставить точки над "i", требовалось заманить Татьяну сюда, причем без сопровождающих. А для этого, в свою очередь, требовался человек, в совершенстве умеющий притворяться. Такого среди нас не было.

«Нет, я должна это сделать. Иначе никому из нас не будет покоя. Я разыграю свою партию без единой фальшивой ноты, даже если после этого умру от перенапряжения. Но идти за Татьяной мне придется одной».

Рано утром я потихоньку выбралась из палатки и на цыпочках двинулась к тропе, ведущей к морю. Не успела я скрыться за можжевеловыми зарослями, как меня настиг Лешин окрик:

— Варька! Ты куда это?

Я обернулась, приложила палец к губам и махнула в сторону моря, надеясь, что Леша отвяжется. Но моя надежда не оправдалась.