Любовь, похожая на смерть

• Предыдущая
• 66/109
• Следующая

– Мать твою, – сказал Сом, чувствуя, что против воли на глаза наворачиваются слезы. – Что же это за херня такая…

Глава 17

Паша Пулемет расстрелял два магазина на сто патронов и только закончил перезаряжать оружие, когда услышал за спиной визг тормозов. Он понял все без объяснений. Это на выручку здешним бандитам спешат их друзья. Лежа в канаве, он обернулся через плечо. Увидел, как всего в двадцати метрах от него встала белая машина, распахнулась передняя дверца. Паша не стал дожидаться, когда пассажиры выберутся из тачки и начнут пальбу. Он вскочил с пожухлой травы и, встав у канавы в полный рост, широко расставил ноги.

Дым стелился по земле, в глотке першило, взгляд туманили слезы, но Паша твердо знал, что теперь с этого убойного расстояния он не промахнется, даже если ему завяжут глаза. Паша видел, как водитель распахнул дверцу, вскинул руку с пистолетом, целя в него, но не ушел с линии огня – только крепче сжал рукоятку автомата и плавно согнул указательный палец.

Раздался пистолетный хлопок, пуля прошла над головой. В следующую секунду зашлась сухим треском автоматная очередь. Водитель сразу получил три пули в грудь, упал на колени – и словил еще одну пулю, навылет, пробившую нижнюю челюсть и вырвавшую шейные позвонки. Голова неестественно запрокинулась назад, за спину. Пули перебили передние фары, резанули по лобовому стеклу, достали людей, не успевших выбраться из машины. Пассажиры были вооружены, но худшего момента для начала стычки – не придумаешь. Никто из четверых парней не имел возможности ответить выстрелом на выстрел, никто не получил шанса спастись в придорожной канаве.

Кто-то с заднего сиденья, уже раненный, перебрался на водительское кресло, попытался подать машину задом, уйти из-под огня. Но спасения не было. Очередь резанула вдоль и поперек кузова, набила дырок в колесах и крыльях, еще и еще раз прошлась по кабине. Автомат замолчал, расстреляв последний патрон. Паша шагнул назад, вытер пятерней пот, проступивший на затылке, и опустил дымящийся ствол автомата.

* * *

Сом вздрогнул, когда из дыма выскочил симпатичный чернявый парень – это он пригнал сегодня с рыночной площади джип. Один рукав светлой рубахи был разорван в клочья и перепачкан кровью. Кровь была на лице, на груди; штаны тоже залиты кровью, будто этот человек только что вернулся со скотобойни. Он посмотрел на Сома диким взглядом, будто не узнал хозяина, поднял руку с зажатым пистолетом и трижды выстрелил в невидимого за дымом противника.

– Эй, постой, слышь! – крикнул Сом, вспоминая, как зовут парня. Но не вспомнил. – Погоди ты, дурень…

Парень даже не посмотрел в его сторону, сверкнул безумными глазами и пропал в темноте дверного проема. Сом подумал, что влип в скверную историю – его мастерскую разгромили, машины сожгли и покурочили. Но осталось время, чтобы спасти собственную шкуру. Он бросился в дом, остановился в темном коридоре, который вел в просторную комнату и на кухню, решая, куда бежать дальше, и двинул на кухню. Там через окно можно выбраться на задний двор. По соседству за забором – частный дом с большим садом. Сом затеряется среди деревьев, там его ни одна собака не найдет.

Он рванулся на кухню, влетел туда на полной скорости – и увидел на полу у распахнутого окна тело того самого парня в белой рубахе, которого встретил минуту назад. Тот лежал поперек кухни, прижимая ладони к груди, на которой расплывались два бурых пятна. Глаза глубоко запали, а щеки ввалились. Вероятно, он тоже хотел уйти из дома через задний двор, но или…

Сом не довел мысль до конца: откуда-то из-за угла выскочил незнакомый человек и всадил литой кулак прямо ему в подбородок. Сом рухнул на доски пола, человек упал на него сверху и наотмашь пару раз так ударил по лицу, что перед глазами раскрылся темный свод ночного неба, по которому летел сноп ярких звездочек…

Когда сознание вернулось, по-прежнему пахло гарью и близким пожаром. Сом, лежавший на боку, мгновенно понял, что находится в беспомощном состоянии. Его руки крепко скручены проволокой, ноги тоже к чему-то привязаны. И так крепко, что больно пальцами пошевелить. Он увидел перед собой человеческие пятки и подумал, что ногами к нему лежит парень, угнавший джип. Пятки были желтые, в мелких трещинках.

Кто-то дернул Сома за плечо, переворачивая на спину. Гурский сидел посередине кухни на табурете; в одной руке он держал пистолет, в другой руке – цепь, снятую с убитой собаки.

– Мы не закончили разговор, – сказал Гурский. – Я вернулся, чтобы еще немного поболтать. Значит, ты сказал, что я тут никто? И еще я должен сказать «спасибо»… Ну, за то, что еще жив. Так?

Не дожидаясь ответа, Гурский поднялся, сунув пистолет под ремень, и отвел за спину руку с собачьей цепью. Зазвенев, цепь опустилась на грудь. Удар оказался таким сильным и болезненным, что Сом до крови прикусил губу, стараясь не закричать. Но все же закричал. Он хотел что-то сказать в свое оправдание, вымолить прощение, но Гурский нанес второй удар, такой же сильный и болезненный. Рубаха Сома лопнула на груди, быстро пропиталась кровью. Сознание помутилось, перед глазами разлилась темнота, но кто-то выплеснул на Сома ведро воды. Вода была теплая, солоноватая на вкус. Облизав кровоточащие губы, Сом подумал, что его забьют до смерти этой собачьей цепью. Он выдавил из себя:

– У меня бабки спрятаны в сейфе. В подвале… Я все отдам.

– Я не за деньгами пришел, – Гурский сплюнул. – Где люди, которые были в джипе? Двое мужчин и молодая женщина, где они?

– Я не знаю, – помотал головой Сом. – На хрен мне эти мужики с бабой… Мне пригоняют тачки. И все… И все на этом…

• Предыдущая
• 66/109
• Следующая