Ты мое чудо!

• Предыдущая
• 15/43
• Следующая

— В чем дело?

Беспомощно пожав плечами, Клэр проглотила ставший в горле комок и дрожащими руками открыла эскизный альбом. Ей надо попытаться. Она верит Шеннону, верит, что он сможет ей помочь. Смутившись, она взяла свой блокнот и, черкнув что-то, передала ему.

«Я давно не рисовала. Разучилась».

Шеннон прочитал записку и поспешил подбодрить ее:

— Я не знаток и не ценитель изящного, Клэр. Я сам даже прямой линии не проведу. Любой ваш рисунок покажется мне прекрасным. Постарайтесь.

Клэр взяла карандаш и принялась рисовать. Она старалась сосредоточиться на своей работе, но ее не оставляли мысли о Шенноне. Все утро она думала о том, как он будет тут жить, и поняла: это не ему она не доверяет, а себе! Это открытие ее поразило. Еще никогда она не реагировала так на присутствие мужчины. Чем тронул ее Шеннон? Как бы ей хотелось заговорить с ним!

В кухне царила тишина. Шеннон осмотрелся. На стене было развешано множество красочных рисунков, явно сделанных малышами. Наверное, ее учениками. Его охватила умиротворенность, которую он испытывал так редко. Может быть, все дело в этом старом доме? В том, что он оказался вдали от городского шума и суеты? Или он повернулся к склонившейся над рисунком Клэр — все дело в ней?

Он взглянул на ее собранные сзади волосы, снова заметив золотистые искры среди собольих прядей. Волосы у нее роскошные. Можно сойти с ума от желания прикоснуться к ним и... Шеннон заставил себя сосредоточиться на том, ради чего он здесь, а не на своих чувствах.

В течение долгих и томительных для него минут под пальцами Клэр постепенно возникало лицо мужчины. Она часто оставалась недовольна каким-то штрихом, стирала его и начинала снова. Шеннона изумило ее мастерство. Может, она и считает, что утратила навык, но рисует явно профессионально. Наконец она подняла голову и, застенчиво улыбаясь, медленно повернула к нему рисунок.

— Неприятный тип, — сквозь зубы произнес Шеннон, оставляя чашку и беря в руки рисунок, чтобы получше его рассмотреть. — Карие глаза, светлые волосы и неровные передние зубы?..

Клэр кивнула и замерла. На ее глазах спокойный взгляд Шеннона преобразился: в нем пылали гнев и ненависть — такие яростные, будто его сильные руки вцепились не в портрет, а в горло того, кто на нем изображен.

Он похож на злобного хорька: маленькие, близко поставленные глаза... хотелось добавить Клэр.

Шеннон перебил ее, отбросив рисунок:

— Я отвезу его сегодня же в полицию. Я позвонил Найджелу и сказал, что вы вспомнили убийцу. Он ждет этого рисунка и знает, что с ним делать. Если этот подонок на учете в полиции, то его наверняка поймают.

Клэр зябко растирала себе руки, и Шеннон подумал, как хорошо бы согреть их в своих ладонях. Вставая, он взял рисунок со стола и предупредил:

— Вернусь, как только смогу. А пока будьте осторожны.

Его предупреждение снова заставило ее похолодеть, и она посмотрела на него. Почему-то он показался ей менее напряженным. Этот старый дом всегда распространяет какое-то чудодейственное спокойствие — наверное, оно подействовало и на Шеннона.

— Вам стоило бы пойти к родителям, пока меня не будет. Теперь они знают правду и будут оберегать вас. В конечном счете, это необходимо.

Клэр вынуждена была с ним согласиться. Чем больше людей будет вокруг, тем меньше шансов, что убийца посмеет приблизиться к ней. Она встала и пошла за ним.

— И все это скоро закончится, — сказал Шеннон, когда они поднялись на вершину холма.

При этих словах в глазах Клэр вспыхнула такая отчаянная надежда, что Шеннону потребовалось нечеловеческое усилие, чтобы удержать свою руку, так и тянувшуюся к ее вспыхнувшей щеке.

Он вдруг понял, что готов и жизнь за нее отдать.

V

Клэр помогала матери закатывать банки с инжиром, когда Шеннон вернулся из Ок-Риджа. Она стояла за кухонным столиком и наблюдала за ним: он вылез из взятого им напрокат «лендровера», неторопливо обошел его, постучав ногой по шинам. Лицо спокойно, взгляд непроницаем, а что таилось в его глазах, можно было только догадываться. Она представила их и ощутила себя в безопасности. Сердце у нее забилось быстрее.

— Шеннон приехал, — облегченно вздохнула Салли. Поглядывая в окно, она продолжала перекладывать инжир в банки, выстроившиеся на столе. — Я теперь так нервничаю, — виновато улыбнулась она, — у меня руки так и дрожат с тех пор, как он утром сказал нам правду.

Чтобы хоть как-то успокоить мать, Клэр крепко ее обняла, и это объятие предстало перед вошедшим на кухню Шенноном. Он замер, внутри у него что-то сжалось.

Первой его присутствие почувствовала Клэр. Она опустила руки и робко ему улыбнулась. Салли негромко охнула.

Шеннону было неловко перед пожилой женщиной. Когда он сказал им правду, их словно громом поразило. Пол молча встал и отправился в сарай возиться с каким-то двигателем. А Салли засуетилась и принялась за консервирование. Шеннон понял, что дела помогают им справиться с охватившей их тревогой за дочь. Он перевел взгляд на раскрасневшуюся Клэр. Волосы у нее были по-прежнему стянуты лентой, к влажным вискам прилипли мягкие пряди. Она была прекрасна.

— Вы были в полиции? — спросила Салли, нервно вытирая руки о передник.

— Да. Сделали копии рисунка Клэр. Найджел позвонит, когда выяснит, кто это. К делу подключили ФБР, так что, возможно, дела пойдут быстрее.

Клэр услышала тихий стон матери и, положив руку ей на плечо, успокоила взглядом: вот видишь, все хорошо.

— А-а-а, со мной все в порядке, ласточка, — отозвалась Салли, похлопав ее по руке.

• Предыдущая
• 15/43
• Следующая