Ёж

Оглавление

Я прошел к дому, в надежде разузнать, куда подевались люди, те самые хозяева, что обрекли свою животину на страшные муки. Дверь в дом была открыта, и я легко проник внутрь. В предбаннике я обнаружил одежду, не тронутую своими хозяевами. Убранство самого дома говорило о том, что покидали его в спешке: в большой комнате, служившей хозяевам гостиной, стоял японский телевизор, покрытый толстым слоем пыли, в кресле перед ним я обнаружил газету с телепрограммой на шестнадцатое сентября тысяча девятьсот девяносто четвертого года. По крайней мере, я уже знал, когда дом, а может быть, и весь город был оставлен жителями. Правее кресла, в котором, возможно, восседал глава семейства, стоял овальный обеденный стол, накрытый и готовый к трапезе в далеком девяносто четвертом. Я заглянул в тарелки, когда-то они были наполнены едой, теперь же нетронутый ужин (почему-то мне казалось, это был именно он) полностью сгнил. Его так же не тронуло дикое зверье, которое должно было хлынуть в город, как только его оставил человек.

– Вот те три! – Я приставил карабин к столу и присел рядом на стул, рука автоматически потянулась к пачке сигарет. Надо бы поменьше курить – мелькнула в голове мысль, иначе дней через пять можно будет переходить на бамбук.

– Итак, что мы имеем? – говорил я вслух, я сильно нуждался в собеседнике, коего не имел, звук моего собственного голоса в этой загробной тишине успокаивал меня и давал возможность осмыслить все то, что мне довелось тут обнаружить. – Магазин полон продуктов, так что голод отметаем. – Выпустив дым под потолок, я сощурился, разглядывая его, он кружил и перетекал из одной формы в другою, подобно моим мыслям в голове. – Магазин вскрыт, консервы исчезли. Пропали ли они до того, как его вскрыли или после, неизвестно, да и не важно. – Я докурил сигарету и потушил ее прямо в тарелке. – Жители, по крайней мере одного дома, покинули его, не успев доесть ужин и досмотреть свою любимую мыльную оперу или передачу. Мало того, эти садюги оставили на привязи собаку, которая издохла дней этак через пять, а то и больше в голодных муках. – Я встал со стула и прошелся по комнате, мне уже не важны были детали, я понимал, что дом оставлен в считанные минуты и все то, что я тут видел, лишь подтверждало это. В голове вырисовывалась интересная картина. Я словно перенесся на шестнадцать лет назад, в середину сентября, я присутствовал в комнате незримым наблюдателем из будущего. В углу работает телевизор, крепкий мужчина сидит в кресле напротив и читает газету в надежде найти что-нибудь посмотреть на вечер, он уже поужинал, и его тарелка лежит в раковине на кухне. За столом сидит его сынишка лет двенадцати и нехотя доедает жаренный на сале картофель с луком. Жена сидит рядом с сыном и подгоняет его, ее тарелка уже почти пуста, а вот сын никак не доест, а она хочет быстро помыть посуду и на том закончить с домашними делами на вечер. Она хочет расположиться на том диване, что примыкает к стене слева, и посмотреть то, что выберет ее муж, а может, она хочет поторопить сына для того, чтобы успеть повлиять на выбор мужа. Сын не капризничает, он знает, что капризами он привлечет внимание отца, и тогда ему может не поздоровиться, но и спешить с ужином он не собирается. Под потолком горит старенькая люстра, но на ней нет ни грамма пыли, так как в этом доме идеальная хозяйка. Желтый свет струится по комнате, наполняя ее приятным теплом, сентябрь в этих местах достаточно суров, и по ночам температура уже близка к нулю. Внезапно во дворе начинает ожесточенно лаять собака, она надрывается, звенит цепь, натянутая до предела. Свет под потолком гаснет, комната погружается в кромешную тьму, и тут же яркой вспышкой свет загорается вновь, но гостиная уже пуста, во дворе продолжает надрываться собака. Город умер в одно мгновение, и ее никто не слышит. Я моргнул и вижу комнату спустя шестнадцать лет, на столе две тарелки со сгнившими остатками еды, на кресле лежит пожелтевшая газета с телепрограммой. Толстый слой пыли, и ни единого следа пребывания человека. Вопросов становилось все больше и больше, а вот ответов на эти самые вопросы я не получал.

Я взглянул на часы и обнаружил, что время начало подкатывать к пяти вечера, мне надо было найти жилье на всю неделю, что я рассчитывал провести тут. Через неделю меня ждал обратный путь, и я надеялся, что припасов мне хватит на всю дорогу, в противном случае придется охотиться, что я крайне не любил, но выбирать между голодной смертью и охотой не приходилось. В каждом человеке живет жестокий хищник, готовый ради своего выживания применять не только силу, но и свой разум, именно потому мы превалируем над неразумными тварями, населяющими наш зеленый шарик.

Через час я нашел славную квартирку в хрущевке с уцелевшей дверью, которую в последующие ночи регулярно баррикадировал. Надо сказать, что все убранство в этой двухкомнатной квартире говорило о том, что хозяева покинули ее так же спешно, что и люди из того самого частного дома, в котором я побывал. Тут не было накрытого ужина, но присутствовала разостланная постель со смятыми и покрытыми пылью подушками. Будто хозяева спали в тот момент, когда случилось нечто, заставившее их уйти из Ежа.

Глава 5

На пятый день своего пребывания в Еже я обнаружил недурственный склад припасов. Здесь были продукты в виде различных солений и консервов, также я обнаружил три новеньких и смазанных ружья с полным боекомплектом, которого бы хватило на месяц беспрерывной пальбы, и три новых карабина, укомплектованных в той же серьезной степени, что и ружья. В тот момент я понял, что задержусь в Еже на куда более длительный срок. Кто был обладателем этого склада, для меня осталось загадкой. Я обнаружил его в одном из частных домов, от остальных его отличали лишь размеры. В доме было два этажа, с достаточно большой мансардой, большой двор и наличие в гараже, помимо УАЗика, вездехода. По моему разумению, тут жил староста либо какой-то управляющий. И запасы, что я обнаружил, предназначались населению в случае крайней необходимости.