Пешие прогулки

Оглавление

Взяв наугад первую папку, Амирхан Даутович приступил к изучению документов. Уже через час ему понадобилось кое-что выписать — этот вопрос следовало прояснить у главного бухгалтера. Работа продвигалась, и скоро на столе лежали отдельные листы с вопросами и к Христосу Яновичу, и к Файзиеву, и к самому Шубарину. Время от времени его отвлекали телефонные звонки — судя по молодым женским голосам, звонили Плейбою, и отнюдь не по делу. К концу дня звонки так участились, что прокурор был вынужден отключить телефон.

Лишь однажды отвлекла его Татьяна Сергеевна — она принесла ему чай, весьма кстати. Уходя с работы, она поинтересовалась, долго ли он еще задержится, и оставила ключ от приемной, наказав забрать его с собой и ни в коем случае не оставлять внизу на вахте.

Увлекшись, Ликург не заметил, как за окнами стемнело; он успел просмотреть лишь три папки из восьми, — впрочем, к каждой из них ему еще предстояло не раз возвращаться. Он хотел как можно скорее разобраться с делами, вникнуть в суть, потому что не был уверен, долго ли ему удастся играть свою роль и водить за нос Шубарина. Оттого решил одолеть еще одну папку, а затем пешком вернуться в гостиницу. Артур Александрович к этому времени наверняка уже будет у себя в номере, и можно будет вопросы, адресованные ему, задать уже сегодня. Четвертая папка оказалась весьма любопытной. Амирхан Даутович уже начал понимать структуру снабжения и списания материалов — и незаметно для себя он потянулся к следующей, самой толстой, не отдавая себе отчета в том, что часы в углу пробили полночь.

Неожиданно на лестнице послышался какой-то шум, топот шагов стремительно поднимавшихся людей, раздались возбужденные голоса в приемной, и тут же распахнулась дверь. Первым в кабинет ворвался Ашот, за ним Икрам Махмудович и бледный от волнения Шубарин.

— Да вот он, жив-здоров, работает, как и положено деловому человеку! — возбужденно выпалил Ашот. На радостях он, кажется, готов был обнять прокурора — наверное, свою долю взбучки он уже получил по дороге.

Все взгляды потянулись к Шубарину. Артур Александрович подошел к столу и, устало опустившись в кресло, услужливо придвинутое Ашотом, сказал ничего не понимающему Азларханову:

— Извините, ради Бога, действительно нелепо получилось. Приезжаю, поднимаюсь к вам, хочу поделиться радостью и поблагодарить вас — с Хаитовым уладили дела в лучшем виде, а вас нет дома.

Спрашиваю у дежурной — говорит, не приходил. Иду к Адику — говорит, не ужинал. Звоню — никто не отвечает… Ну, я подумал, не случилось ли с вами чего, объявил тревогу. Гляньте на часы — уже полночь. Все в машину — и сюда. Вахтер спит, говорит, не знаю никакого юриста, все давно ушли, впрочем, он вас точно не знает.

Тут уж рассмеялся Амирхан Даутович…

— А почему телефон не отвечал? — спросил Ашот.

— Да замучили поклонницы Икрама Махмудовича, мешали работать, звонили каждые пять минут — вот и вынужден был отключить.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — подытожил Артур Александрович, — но я не люблю зависеть от случая — это мой принцип. Завтра же с утра, Икрам Махмудович, решите вопрос с телефоном, а свой заберите, а то будут мучить человека еще год. — Он обернулся к своему шоферу: — А ты, Ашот, немедленно реши вопрос с Коста: или пусть приезжает завтра, или подбери другого человека — мы не можем так работать, сегодняшний случай пусть для всех будет уроком. Я не могу рисковать человеком, который еще не сделал главного дела своей жизни.

Часа через два, когда Амирхан Даутович входил к себе в номер после позднего ужина в компании своих новых сослуживцев, он размышлял: "А была ли опасность извне? Или Шубарин больше испугался того, что я исчез с документами, уже владея достаточной информацией, чтобы начать раскручивать клубок?" Испугался он точно — Амирхан Даутович ясно видел испуг и волнение на его обычно бесстрастном лице. Как и неподдельную радость, когда прокурор оказался на месте.

Трудно было Ликургу понять, что же все-таки крылось за этим, какую роль он играл в чужой игре, почему его оберегали? Чтобы он успел сделать "главное дело своей жизни", как сказал шеф… Намек на Бекходжаевых, на месть? А какое им дело до его личного, почему такая трогательная забота и внимание? Но какие бы вопросы ни задавал себе Амирхан Даутович, он понимал, что сегодня ему еще не ответить ни на один из них, — придется терпеливо ждать. Правда, один вывод он должен был сделать безотлагательно: теперь за ним будет глаз да глаз, Шубарин реально почувствовал, во что может ему обойтись отступничество бывшего прокурора. После ночного испуга мог появиться еще один нюанс в отношениях с Артуром Александровичем: скорее всего вряд ли будут продолжаться столь откровенные беседы, как в последние дни, но тут дело за самим Азлархановым: он должен как можно скорее подготовить ряд документов, доказывающих Шубарину, что тот не ошибся в своей тайной стратегии, — только это может поднять цену бывшего прокурора в глазах настороженных пайщиков, ослабить их внимание. С этой мыслью прокурор и отправился спать…

4

Наутро, отказавшись от машины, прокурор пешком отправился в управление. Сегодня он решил отменить знакомство с бумагами, а сделать что-нибудь реальное, поэтому сразу попросил в бухгалтерии документы, связанные со штрафными санкциями к поставщикам и делам, что следовало передать в арбитраж, — и то, и другое Амирхану Даутовичу было хорошо знакомо по трем последним своим службам в должности юрисконсульта. Он снова так увлекся работой, что проворонил время обеденного перерыва, — оторвал его от дел телефонный звонок, первый за весь день. Звонил Шубарин: