Порочный круг

Оглавление

— Лично вы хорошо его знали?

— Неплохо. В первый год, когда Водорьяпов здесь объявился, он квартировал у меня. Ждал, пока колхозный дом достроят. Дело к зиме катилось. В одно из воскресений старуха моя в райцентр уехала, внуков проведать, а я по первому снежку отправился утречком с ружьишком зайцев потропить. Завлекся на охоте до темноты. Вечером вхожу в избу — холодрыга, хоть волков морозь. А квартирант мой завернулся в овчинный тулуп и на диванчике кемарит. Спрашиваю: «Леня, ты что это печку не протопил?» — «Дровишек, Григорьич, наколотых не нашел». — «Чурок пиленых — полон двор, топор — в сенях. Взял бы да наколол». — «Об этом, Григорьич, я не догадался»… — Слабуха исподлобья с усмешкой глянул на Антона. — Видишь, какой «недогадливый» на физическую работу был…

— А как Водорьяпов к директрисе Дома культуры относился?

— В то время, когда у меня квартировал, никак. Вроде бы косил на Изольду глаз, но не ухаживал за ней. Это они снюхались после смещения Манаева.

— В селе что-нибудь говорят об убийстве Водорьяпова? — снова задал вопрос Антон.

— В первые дни ничего не говорили. Теперь несут всякую околесицу.

— Что, например?..

— Сошлись вроде бы на том, будто городские таксисты прибили Леню за старые грехи.

— От кого вы слышали?

— От мужиков, с которыми могилу копал. Им же вроде Иван Данилыч Манаев такую байку рассказывал.

— Сами не верите в такое?

Старик пожал плечами:

— Тут хоть верь, хоть не верь. Три года с лишком Водорьяпов жил в Караульном, не тужил. Стоило за арендный подряд взяться — на тебе, Леня, подарок ко дню рождения…

Колхозная контора постепенно стала заполняться служащими. Захлопали двери кабинетов, в коридоре послышались голоса. Видимо, закончилась утренняя планерка.

Лимакин задал Слабухе еще несколько уточняющих вопросов и протянул ему листки протокола. Слабуха дрожащей рукой накорябал под показаниями подпись и сразу заторопился к председателю.

Антон Бирюков отправил участкового Ягодина за Манаевым. Попутно попросил его узнать в бухгалтерии, не появилась ли на работе Анна Ивановна Клепикова. Вышедший из кабинета Ягодин буквально через минуту вернулся и отдал Бирюкову небольшой листок.

— Анна Ивановна спозаранку приходила домой к секретарше Люде, — сказал участковый, — и оставила у нее записку для председателя…

На половинке листа машинописной бумаги канцелярским почерком было написано:

«Сергей Игнатьевич, я срочно уезжаю, чтобы отвезти Георгия Макаровича в областную больницу. У него совсем плохо стало с головой. Оформите мне на два дня отпуск без содержания. Вчера много раз пыталась к вам зайти для личного разговора, но вы были заняты со следователями».

Бирюков молча передал записку Лимакину и повернулся к участковому:

— Не мешкая сходи за Манаевым, пока Иван Данилович тоже куда-нибудь не уехал.

Не успел участковый закрыть за собой дверь, в нее тут же заглянул возбужденный Сергей:

— Кабинет свободен, можете занимать. Скоро вернусь!

— Куда торопишься? — спросил Антон.

Сергей хлопнул ладонью по карману джинсов с торчащей оттуда газетой:

— Районная пресса подает тревожный сигнал. Надо срочно разобраться с доярками…

Глава 14

Иван Данилович Манаев с тяжелым вздохом опустился на предложенный стул и сокрушенно сказал:

— Вот, шут побери, заварилась у нас каша. Не успели одного зарыть — другой гроб строгать надо.

— Да, подобранные вами кадры оказались с сомнительным прошлым, — проговорил Бирюков.

Манаев моргнул заплывшими глазками:

— Пока я возглавлял колхоз, они работали добросовестно. Не пойму, какая вожжа им под хвост попала. Видать, к новым условиям не приспособились…

Антон заговорил об Аксеновой. Иван Данилович без утайки рассказал, что накануне дня похорон Водорьяпова поздно вечером она приходила к нему, чтобы поговорить о Леониде Николаевиче. За ужином попросила чего-нибудь выпить. Манаев достал бутылку водки, привезенную днем из райцентра, и вдвоем незаметно «уговорили» ее.

Изольда сказала, что кто-то из старых врагов свел с Леонидом Николаевичем счеты. Потом она призналась, что сама во многом виновата. Мол, проболталась подругам в новосибирском ресторане о своем нынешнем адресе. А подруги дали адрес бывшему мужу, который недавно привез ей повестку в суд для расторжения брака. Вот муженек по злобе, наверно, передал адрес врагам Леонида Николаевича.

— «Враги» из таксистов? — спросил Бирюков.

— Изольда конкретно ничего не говорила. Про таксиста мне Анна Ивановна Клепикова рассказала, как ехала с черным усатиком от агропрома на вокзал. Из таких двух рассказов я и сделал вывод относительно таксистов, — быстро ответил Манаев и, встретившись со взглядом Антона, смутился: — Не верите в мое предположение?

— Может, и поверил бы, Иван Данилович, да убили-то Водорьяпова… из немецкой винтовки.

— Разве не из револьвера?

— Нет. Что любопытно, самодельная свинцовая пуля отлита из охотничьей дроби… — сказал Антон и опять умышленно сделал паузу.

Манаев всплеснул пухлыми руками:

— Гляди, как хитро замаскировались, разбойники! Где это они выкопали иностранную винтовку?

— Не у вас?.. — в упор спросил Бирюков.

И без того узкие глаза Манаева совсем стали щелками, словно он хотел зажмуриться от внезапно охватившего его страха:

— Вы чего такое говорите?! Я никогда не имел запрещенного оружия. Можете проверить… Скрывать не стану, есть у меня разрешение милиции на владение двуствольным дробовиком, с которым охотился много лет подряд. К слову сказать, как с председательством неприятности начались, всю охоту забросил. Зачем мне в придачу к хорошему ружью поганая винтовка?