Эхо-парк

Оглавление

Пропустив ленч, Босх почувствовал, что проголодался. Он решил, что пересечет автостраду, двинется в китайский квартал, возьмет чего-нибудь навынос и вернется на рабочее место. Он съехал с обочины и как раз собирался позвонить в отдел, спросить, не надо ли кому чего-либо привезти из ресторанчика «Китайские друзья», когда зазвонил сотовый. Гарри посмотрел на дисплей, но номер был засекречен. Тем не менее он ответил.

– Это я, – услышал он.

– Рейчел?

– Я хотела просто переключиться на свой сотовый.

Возникла пауза. Босх понял, что был прав в отношении прослушивания телефонной линии.

– Как поживаешь, Гарри?

– Отлично.

– Значит, все-таки сделал, что собирался? Вернулся в полицию? Я читала о тебе в прошлом году, в связи с тем делом, в долине Сан-Фернандо.

– Да, мое первое дело по возвращении. Все остальные с тех пор были вне внимания прессы. Кроме нынешнего, над которым работаю сейчас.

– Это в связи с ним ты мне позвонил?

Босх уловил какой-то иной оттенок в ее голосе. Миновало более полутора лет с тех пор, как они в последний раз общались. И было это в конце напряженной недели совместной работы над одним делом, в котором их пути-дороги пересеклись. Босх тогда еще работал как частный детектив, до возвращения в родное ведомство, а Уоллинг старалась реанимировать свою карьеру в ФБР. То дело и подвигло Босха вернуться в прежний круг, а Уоллинг – перейти в местное отделение ФБР. А вот означала ли ее нынешняя «тактическая группа» – что бы ни крылось за этим туманным названием – продвижение по службе по сравнению с бывшей работой в Южной Дакоте – этого Босх не знал. Зато знал, что еще раньше, прежде чем попасть в немилость и быть сосланной на запасной полигон в Дакоту, Рейчел являлась специалистом по составлению психологических портретов в Квонтико.

– Я позвонил, потому что подумал, может, тебе интересно было бы вновь применить в работе что-либо из твоих старых навыков, – произнес он.

– Ты имеешь в виду психологическое портретирование?

– Да. Завтра мне предстоит допрашивать записного серийного убийцу, а я не знаю, что он за фрукт. Этот тип намерен признаться в девяти убийствах в обмен на свою жизнь. Я должен быть уверен, что он нас не дурачит. Должен понять, говорит ли он правду, прежде чем мы решим сообщить семьям убитых, что взяли именно того человека.

Босх помолчал, чтобы дать ей возможность отреагировать. Когда она ничего не сказала, он продолжил, уже с нажимом:

– Что у меня в активе? Совершенные им преступления, пара мест преступлений и данные судебной экспертизы. Есть опись предметов, сделанная при обыске квартиры, и фотографии. Но мне ничего не известно о нем самом. Не знаю, с какой стороны к нему подойти. Я позвонил, подумав, нельзя ли показать тебе кое-что из всего этого набора. Может, подскажешь какие-нибудь идеи, чтобы сообразить, как за него ухватиться.

– Гарри, ты сейчас где?

– В данный момент еду в Китайский квартал перехватить риса с креветками. Не успел пообедать.

– А я в центре. Могла бы с тобой встретиться. Я тоже не ела.

– Знаешь, где находится ресторан «Китайские друзья»?

– Конечно. Давай через полчаса?

– А я к тому времени сделаю заказ.

Босх закрыл телефон и ощутил волнение, рожденное мыслью, что Рейчел Уоллинг, вероятно, возьмется помочь ему с делом Уэйтса. Их последняя встреча закончилась скверно, но саднящая боль со временем утихла. А в памяти осталась ночь в номере лас-вегасского мотеля – ночь, когда они любили друг друга и он поверил, что нашел родственную душу.

Босх посмотрел на часы. Даже если он заранее закажет еду, то, прежде чем Рейчел доберется до места, останется некоторое время, которое надо как-то убить. Остановившись возле китайского ресторанчика, он опять открыл телефон. Перед тем как передать Оливасу Книгу убийства по делу Жесто, он выписал фамилии и номера телефонов, которые могли понадобиться. Сейчас Босх звонил в Бейкерсфилд, родителям Мари Жесто. Звонок не окажется для них неожиданностью. У Босха уже вошло в привычку звонить им всякий раз, как он изымал нераскрытое дело из архива, чтобы вновь им заняться. Он чувствовал, что для них это было в какой-то мере утешением – сознавать, что детектив не сдался, не махнул рукой.

Трубку сняла мать пропавшей девушки.

– Ирэн, это Гарри Босх.

– О!

Когда тот или иной из родителей отвечал на его звонок, вначале всегда следовал этот возглас надежды и волнения.

– Пока ничего, Ирэн, – быстро проговорил он. – У меня появился вопрос к вам и Дэну, если не возражаете.

– Конечно, конечно. Так приятно получить от вас весточку.

– И мне приятно услышать ваш голос.

Миновало почти десять лет с тех пор, когда он лично встречался с Ирэн и Дэном Жесто. После двух лет они окончательно оставили Лос-Анджелес, куда вначале постоянно наезжали в надежде найти дочь; затем отказались от ее квартиры и уехали домой. После этого Босх взял за правило звонить им.

– Что у вас за вопрос, Гарри?

– Меня интересует одно имя. Вы не помните, Мари никогда не упоминала человека по имени Рей Уэйтс? Может быть, Рейнард Уэйтс? Рейнард – необычное имя. Вы могли его запомнить.

Он услышал, как у нее перехватило дыхание, и в то же мгновение понял, что совершил ошибку. Недавний арест Уэйтса и судебное слушание по его делу достигли СМИ и в Бейкерсфилде. Ему бы следовало сообразить, что Ирэн будет внимательно следить за всеми подобными событиями в Лос-Анджелесе. Она знает, в чем обвиняется Уэйтс. Должна знать и его прозвище: Мусорщик из Эхо-парка.