Ферма трупов

Оглавление

— Ты и так знаешь достаточно.

— Как ты думаешь, случившееся может быть связано с проникновением в ТИК?

— Еще бы, — с чувством сказала она. — Меня подставили, тетя Кей. Я не входила туда в три часа ночи и ничего не крала!

— Значит, нам нужно это доказать.

Она пристально посмотрела на меня:

— Что-то непохоже, чтобы ты мне поверила.

Я знала, что она говорит правду, но не могла сказать ей. Нельзя было признаваться, что я встречалась с Кэрри. Мне пришлось собрать в кулак всю свою волю, изображая чисто юридический подход к делу. Я понимала, что вставать на ее сторону сейчас не стоит.

— Я не смогу тебе помочь, если ты не будешь со мной откровенна, — объяснила я. — Я изо всех сил стараюсь смотреть на вещи беспристрастно и непредвзято. Но, если честно, я просто не знаю, что и думать.

— Да как ты можешь так… А, к черту. Думай что хочешь. — Глаза Люси опять наполнились слезами.

— Не злись на меня, пожалуйста. Дело очень серьезное, и то, чем оно кончится, повлияет на всю твою жизнь. На данный момент главное для нас, во-первых, твоя безопасность. Думаю, после того, что я тебе рассказала, ты лучше понимаешь, почему тебе стоит сейчас лечь в клинику. Ни одна живая душа не будет знать, где ты, и никто не сможет причинить тебе вреда. Во-вторых, нужно распутать весь этот клубок, — и так, чтобы не пострадала твоя будущая карьера.

— Мне уже не стать агентом ФБР. Все кончено.

— Ничего еще не кончено. Надо только, чтобы с тебя сняли подозрения в связи с тем, что произошло в Квонтико, а суд смягчил обвинение по делу о вождении в нетрезвом виде.

— Но как это сделать?

— Ты ведь просила «кого-то пробивного». Считай, ты его получила.

— Кого ты имеешь в виду?

— Тебе нужно знать только одно: если будешь меня слушаться и делать, как я скажу, шансы на успех велики.

— Я чувствую себя так, будто меня хотят упечь за решетку.

— Лечение в клинике необходимо тебе по многим причинам.

— Лучше я останусь здесь, с тобой. Не хочу, чтобы на мне до конца жизни осталось клеймо алкоголички. Да и не думаю я, что все так уж серьезно.

— Возможно, и нет. Однако все равно надо разобраться, в чем причина твоего злоупотребления спиртным.

— Может, мне просто нравится, когда меня как будто нет. Все равно я никому не нужна. Вот, наверное, и весь смысл, — с горечью произнесла она.

Мы поговорили еще немного, потом я сделала несколько звонков — в авиакомпанию, в клинику и местному психиатру, моему хорошему другу. В «Эджхилле», наркологическом центре с отличной репутацией, Люси согласились принять уже завтра днем. Я хотела отвезти ее сама, но Дороти и слышать об этом не желала. Люси сейчас нужна поддержка матери, заявила она, и мое присутствие совершенно излишне и даже неуместно. Так что я была не в лучшем настроении, когда около полуночи зазвонил телефон.

— Надеюсь, не разбудил? — спросил Уэсли.

— Нет. Рада тебя слышать.

— Ты оказалась права насчет отпечатка — он перевернут. Его оставила не Люси, разве что она сама сделала слепок.

— Господи, ну конечно, нет! — нетерпеливо воскликнула я. — Бентон, у меня прямо камень с души свалился.

— Дело все-таки еще не совсем закончено.

— Что насчет Голта?

— Ни малейшего следа. Тот тип из «Всевидящего ока» говорит, что никакой Голт к нему никогда не заходил. — Он помолчал. — Ты уверена, что не обозналась?

— Я готова повторить свои слова под присягой.

Голта я бы узнала где угодно. Его глаза до сих пор преследовали меня во сне — две прозрачные голубые стекляшки смотрели на меня из-за чуть приоткрытой двери, за которой стояла пугающая темнота, пропитанная запахом разложения. Как наяву я видела обезглавленное тело тюремной охранницы Хелен. Труп, одетый в униформу, восседал в кресле, там, где оставил его Голт. Незадачливому фермеру, неосмотрительно открывшему найденную им сумку из-под шаров для боулинга, очень не повезло…

— Поверь, мне тоже жаль, что его не удалось поймать, — сказал Уэсли. — Даже не представляешь насколько.

Я сказала Бентону, что отсылаю Люси в Род-Айленд, а затем принялась говорить обо всем том, что мы с ним еще не обсуждали. Когда заговорил он, я выключила лампу на прикроватном столике и слушала в темноте его голос.

— Все идет не так как надо. Голт, как я уже сказал, снова испарился. Опять он пудрит нам мозги. Мы не знаем, что действительно его рук дело, а что нет. Убийство в Северной Каролине, потом похожее в Англии, и вдруг ты сталкиваешься с ним в Спрингфилде, да еще и выясняется его возможная связь с проникновением в ТИК.

— Не возможная, а совершенно неоспоримая, Бентон. Он проник в самое сердце Бюро, в его мозговой центр. Вопрос в том, что теперь делать?

— Сейчас в ТИКе меняют все коды, пароли и прочее. Мы надеемся, что Голту не удалось забраться слишком далеко.

— Надежда умирает последней.

— Кстати, полиция Блэк-Маунтин получила ордер на обыск дома и грузовика Крида Линдси.

— А самого Крида разыскали?

— Нет.

— Что нового у Марино? — спросила я.

— Черт его знает.

— Ты с ним не виделся?

— Практически нет. Кажется, он все время проводит с Денизой Стайнер.

— Она же вроде уезжала из города.

— Вернулась.

— Бентон, ты можешь сказать, как далеко это зашло?

— Пит, по-моему, просто рассудок потерял. Никогда его таким не видел. Я уже не верю, что его удастся отсюда вытащить.

— А у тебя какие планы?

— Буду, наверное, появляться тут время от времени, но точно сказать не могу. — В его голосе звучало уныние. — Я ведь не принимаю решений, Кей, могу только давать советы. Местная полиция слушает только Марино, а сам он вообще никого не слушает.