|
Оценить:
|
Холод страха
8
Она не могла жить с такими ужасными изобличениями.
Но не знала, сможет ли теперь жить без них.
Одно было ясно: она должна СДЕЛАТЬ ЧТО-ТО.
— Ты что-то и делаешь, — сказал Иисус. Он сказал это у нее за спиной с картинки на телевизоре — конечно же, конечно, Он говорил оттуда, а мысль, будто голос исходит изнутри ее головы, что это холодное преображение ее собственных мыслей… это всего лишь устрашающая иллюзия. — Собственно говоря, Бека, ты уже почти завершила эту часть дела. Только привари вон ту красную проволочку к клемме рядом с длинной штучкой… нет, не этой, а справа… вот так. Не так много припоя! Это же как "Брилкрем". Только чуточку — и в самый раз.
Как-то странно слышать, что Иисус Христос говорит про "Брилкрем".
Джо проснулся в четверть третьего, сбросил Оззи с живота, прошел через газон, вольготно оросил куст сумаха и неторопливо отправился в дом смотреть бейсбольный матч. Открыл холодильник на кухне, скользнул взглядом по обрезкам проволоки на нем и удивился — что еще такое затеяла его жена? — выбросил эту мысль из головы и ухватил бутылку пива. Потом протопал в гостиную.
Бека сидела в качалке и делала вид, будто читает книгу. Ровно за десять минут до того, как вошел Джо, она кончила подсоединять свое приспособленьице к консольному телевизору "Зенит", с точностью выполнив все указания Иисуса.
"Будь очень осторожна, снимая заднюю стенку телевизора, Бека, — сказал ей Иисус. — Там тока побольше, чем на складе замороженных продуктов".
— Я думал, ты его уже включила для меня, — сказал Джо.
— А сам ты включить не можешь? — сказала Бека.
— Да могу, конечно, — сказал Джо, завершая самый последний разговор между ними.
Он нажал кнопку включения, и в него ударил ток с напряжением более двух тысяч вольт. Его глаза выпучились. От шока его рука сжалась так, что бутылка между пальцев лопнула, и коричневатые осколки вонзились в них и в ладонь. Пиво, пенясь, хлынуло на пол.
— ИИИИИИООООООООААРРРРРРУММММММММ! — кричал Джо.
Его лицо начало чернеть. Из волос повалил голубой дым. Его палец был словно прибит к кнопке включения "Зенита". На экране возникло изображение — Джо и Нэнси Фосс трахаются на полу почты среди торговых каталогов, бюллетеней Конгресса и объявлений о книжных лотереях.
— Нет, — завопила Бека, и изображение изменилось. Теперь она увидела, как Мосс Харлинген за поваленной сосной целится из охотничьего ружья. Изображение сменилось, и она увидела, как Дарла Гейне и ее мальчик в спальне Дарлы на втором этаже проделывают горизонтальный трах-трах, а со стены на них пялится Рик Спрингфилд.
Одежда Джо Полсона запылала.
Гостиную заполнил запах кипящего пивного супа.
Мгновение спустя взорвалась картинка с трехмерным изображением Иисуса.
— НЕТ!!! — взвизгнула Бека, внезапно осознав, что с самого начала и до конца это была она, она, она — только она все обдумала, она читала их мысли — непонятно как, но читала. В голове у нее была дырка и что-то сотворила с ее рассудком, каким-то образом помутила его. Изображение на экране снова изменилось, и она увидела, как она сама спускается со стремянки спиной вперед, держа в руке пистолет 22-го калибра, нацеленный на ее лоб. Выглядела она как женщина, затеявшая самоубийство, а не уборку.
Ее муж чернел прямо у нее на глазах.
Она кинулась к нему, ухватила изрезанную мокрую руку… и сама получила удар тока. И не могла отлепить свою руку — точно так же, как Братец Кролик, когда дал оплеуху Смоляному Чучелку за нахальство.
Иисусе, о, Иисусе, думала она, пока ток бил в нее, приподнимал на носки.
И у нее в мозгу зазвучал сумасшедший хихикающий голос — голос ее отца: Надул тебя, Бека! Надул, а? Еще как надул!
Задняя стенка телевизора, которую, завершив свою работу, она привинтила на место (на маловероятный случай, что Джо туда заглянет), отлетела назад в ослепительной голубой вспышке. Джо и Бека Полсоны упали на ковер. Джо был уже мертв. А к тому времени, когда тлеющие позади телевизора обои подожгли занавеску, была мертва и Бека.
Кэролин Бэнкс
Салон Сатэны
— Господи Боже! — Либби так резко вдарила по тормозам своего "БМВ", что обе женщины дернулись на сиденьях, и если бы не ремни безопасности, точно бы врезались лбами в лобовое стекло. Либби сконфуженно рассмеялась. Прости, пожалуйста, я не хотела. Но ты только глянь. — Она указала пальцем куда-то вбок и даже подъехала к тротуару, чтобы Джойс было удобнее рассмотреть.
— Что? — прищурилась Джойс. — Не вижу я ничего.
— Ну вон там, — с нажимом проговорила Либби. — Видишь, у двери.
— А-а, — протянула Джойс с лукавым видом. — У этой двери.
Имелась в виду дверь в салон Сатэны. Салон красоты, знаменитый на весь Вестлейк-Хиллз. О нем писали во всех газетах. И говорили по телевизору. Салон Сатэны, о котором большинство женщин города отзывались с оттенком презрительного отвращения: якобы это был самый претенциозный, самый безвкусный и самый что ни на есть непристойный салон из всех, которые им довелось посещать.
И, наверное, не зря отзывались именно так.
Взять хотя бы эмблему салона Сатэны. Семь разноцветных готических окон, поставленных в ряд. Причем сочетание цветов было просто немыслимым. Хуже и не придумаешь: синий, малиновый, зеленый, оранжевый, белый, лиловый и красный. "Это кошмар" — так большинство женщин города определяли свое отношение к салону Сатэны. И были просто не в состоянии сказать что-то еще.
И уж конечно, никто из них не собирался обращаться в салон Сатэны, какие бы он ни сулил соблазнительные результаты.
