Любовь как чудо

Оглавление

– Ты заблуждаешься. Во-первых, глупо называть американцев «чистокровными». Наша нация – смешение множества других, и ты не хуже меня об этом знаешь. А во-вторых, моя прабабка перебралась в Америку из Ирландии. Уплыла с дедом, моряком, в которого безумно влюбилась. Но ее фамилия была не О’Шей, это уж точно. И аристократкой она не была. Если мне не изменяет память, прапрадед был пастухом. Как же была ее фамилия… Сейчас вспомню… Кажется, О’Лири. Ну, естественно, когда она вышла замуж за деда, сменила фамилию. Так что теперь от нас даже не пахнет ирландцами, – улыбнулась Триш.

Пока Пит рассматривал вид из иллюминатора, Триш, истекая слюной, любовалась кусочками лосося, красовавшимися на столике стюардессы. Соблазн вызывал не столько сам копченый лосось, сколько сочетание лосося и сметаны, которая находилась в соуснике по соседству с лососем. Сметана явно не предназначалась для лосося, но Триш это не волновало. Копченый лосось и сметана! Вот чего ей хотелось больше всего на свете. Пользуясь тем, что Пит отвернулся к иллюминатору, а стюардесса обслуживает клиента на противоположном сиденье, Триш не выдержала. Она вытащила из тарелки кусочек рыбы, сунула его в соусник и запихнула в рот. Прожевать она не успела. К ней обратился Пит.

– Не хочешь поменяться со мной местами? – поинтересовался он. – Виды просто восхитительные. – Триш замотала головой, не смея открыть рот, набитый рыбой. – Что-то не так? Триш, тебе плохо? – испугался Пит, увидев вытаращенные глаза и надутые щеки жены. – Нам нужен врач! – крикнул он спине стюардессы.

Стюардесса, девушка с миловидным личиком, окинула Пита удивленным взглядом.

– У нас проблемы. Моя жена, кажется, чувствует себя неважно. Триш?

Триш изо всех сил замотала головой, а когда стюардесса предложила воспользоваться специальным пакетом, вскочила с места и полетела в уборную. Там ей наконец удалось прожевать злосчастную рыбу, из-за которой поднялся весь сыр-бор. Триш досадливо покосилась на свое отражение в зеркале. Хороша, нечего сказать! Не смогла удержаться, чтобы не выкинуть фокуса! И выставила себя полной дурой…

До чего же все-таки сложно быть нормальным человеком, подумала Триш, вытирая губы бумажным платком. Есть то, что едят все, не болтать глупостей, которые приходят в голову, не делать того, что тебе нравится. Иногда она сомневалась, так ли уж ей нужна эта «нормальная» жизнь, о которой Пит говорил с таким отвращением. Но Пит многого не знает и не сможет понять ее. Триш так и видела снисходительную улыбку на губах мужа. «Не путай кошачьи экскременты с апельсиновым желе…» – именно так он и скажет. И как ему объяснить, что она видит все это в совершенно другом свете? Для этого Питу нужно было бы родиться Триш. Но это невозможно…

– Тебе уже лучше? – спросил Пит, когда Триш вернулась на свое место. Вид у него был крайне озабоченный, и Триш стало его жаль. Он так переживает из-за нее, а она обвиняет его в непонимании.

– Да-да, – ласково улыбнулась Триш. – Ерунда, уже все прошло. Наверное, это давление…

Если в Дублине погода была просто отвратительной – шел мелкий моросящий дождь, а небо было затянуто грязной ватой облаков, – то в графстве Голуэй светило солнце, а небо не омрачала ни одна тучка.

Такого яркого неба Триш не видела никогда в своей жизни. Как будто художник разрисовал его самой нежной, самой глубокой, самой свежей и веселой краской из тех, что были смешаны на его палитре. Солнце было желто-рыжим, в тон кое-где пожелтевшей листве деревьев, а трава – все еще зеленой и яркой, как малахит.

– Я наконец-то понял, почему Ирландию называют «изумрудным островом», – сообщил Пит. – Правда, я бы изменил название на «малахитовый».

– Да, очень красиво… – согласилась Триш и, зажмурившись, вдохнула полной грудью свежий воздух. – Только где наш надежный проводник?

– Ты хотя бы знаешь, как он выглядит?

– Если бы… Но тетки сказали, что он сам нас узнает.

– Интересно, как? Тут народу – как консервированных сосисок в банке. Может, у американцев какой-то особенный вид?

– Патриотизм просыпается в тебе всякий раз, когда ты приезжаешь в другую страну? – ехидно поинтересовалась Триш.

– Ничего подобного, – в тон ей заметил Пит. – Просто я чувствую себя немножко… идиотом. Слишком много незнакомых людей, а ты сама знаешь, как я не люблю всякие столпотворения. Вот и приходится шутить, чтобы не выдать своего глупого страха. Смотри-ка, какой колоритный персонаж, – кивнул он Триш в сторону пожилого мужчины, который, и впрямь, выглядел странновато.

Волосы на его голове торчали в разные стороны, а седая борода стояла колом, как будто ее нарочно укладывали гелем для волос. Одет он был в подобие куртки, сшитой из кожи и меха, а на его ногах красовались высокие кожаные сапоги, заляпанные серой грязью. Но самое странное и даже жуткое впечатление производило его лицо. У незнакомца был один-единственный глаз, мутно-серый, с крошечной точкой зрачка. Он вращал им, выискивая кого-то среди прилетевших. Крылья его большого крючковатого носа раздувались в такт вращавшемуся зрачку, как будто незнакомец не только высматривал, но и вынюхивал человека, которого ждал.

– Да уж. Странный типчик, – согласилась Триш. – Интересно, тот, кто прилетел к этому циклопу, выглядит так же?

– К циклопу? – улыбнулся Пит. – Это прозвище ему подходит.

Вдруг мутный взгляд циклопа остановился на Пите и Триш. Загадочный обитатель холмов двинулся в их сторону.

– Пит, ты думаешь то же, что и я? – спросила Триш, не отрывая взгляда от приближающегося всклокоченного субъекта.