|
Оценить:
|
Убийца среди нас
2
Электрик опомнился, что приехал сюда по делу, вспомнил и о том, что в наряде укажут время, потраченное им на устранение неисправности.
— Ладно, я пошел! — бросил он и зашагал к черному ходу, откуда можно было попасть на кухню.
Минут через десять по аллее промчался большой «мерседес» и затормозил у главного входа. Из «мерседеса» вылез человек среднего роста, но крепкого сложения, широкоплечий, загорелый, темноволосый, с аккуратной короткой стрижкой. С виду он походил на преуспевающего бизнесмена или, скорее, на бывшего спортсмена, который после завершения спортивной карьеры стал бизнесменом. Так оно и было. В прошлом Эрик Шумахер был знаменитым хоккеистом. Уйдя из спорта, он слегка расплылся, но тем не менее по-прежнему пребывал в великолепной физической форме — с таким человеком не захочешь ссориться.
— Явился наш швейцарец! — пробормотал себе под нос маляр, искоса наблюдая за Эриком, который решительно шагал по траве, не боясь испачкать дорогие белые кожаные туфли. — Вильгельм Телль собственной персоной! — Маляр вытер кисть и плотно закрыл крышкой банку с лаком. — Хо-хо! «Я в небо запустил стрелу; не знаю, где она упала…» — И громко рассмеялся своей шутке.
Войдя в здание черным ходом, Эрик Шумахер очутился в тамбуре, откуда одна дверь вела на кухню, а другая — вниз, в винный погреб. Заметив, что дверь в винный погреб открыта, Шумахер нахмурился. Кого туда понесло? Очень жаль, что вход в погреб пришлось перенести. Во время реставрации кухню расширили, отделили горячий цех, и пришлось прорубать новую дверь. Теперь поварятам дальше бегать в кладовую за продуктами. Хуже того, поварам из кухни не видно, кто и куда вошел.
Пройдя по узкому коридору, Эрик очутился в кухне, где застал сцену достойную кисти Питера Брейгеля. Суетящиеся в дыму повара и поварята, горы съестных припасов, бутыли с непонятным содержимым, огромные сверкающие кастрюли, в которых что-то булькало… В воздухе смешались запахи чеснока, пота, вина, мяса, лука и кипящего бульона.
Шумахер подошел к коренастому смуглому коротышке с необычайно длинными, как у обезьяны, руками и кустистыми бровями. Закатанные рукава белой куртки обнажали волосатые мускулистые предплечья коротышки.
— Привет, Улли! — закричал Эрик, хлопая обезьяноподобного коротышку по мускулистому плечу. — Суббота станет для меня… и для всех нас… самым великим днем!
— Йа, герр Шумахер! — проворчал шеф-повар.
Острые глаза хозяина заметили непорядок. Эрик метнулся в угол и ткнул пальцем в ящик с персиками.
— Кто их заказал? И во что они превратятся к субботе?
— Извините, герр Шумахер! — произнес один из заместителей шеф-повара.
— Микки, одних извинений тут недостаточно! Знаете, чего я добиваюсь? Я хочу, чтобы нашему отелю присвоили четыре звезды! А потом, со временем, и все пять! Вот какую цель я перед собой ставлю. Но каким образом можно добиться признания? Мы добьемся признания, Микки, если будем уделять внимание каждой мелочи! Запомните, каждой!
Эрик Шумахер повернулся к Улли Рихтеру. Шеф-повар, весь в поту, являл собой зловещее зрелище: он склонился над отрубленной телячьей головой, лежащей на мраморной разделочной доске.
— Герр Шумахер, я не могу один уследить за всем! — проворчал Улли. — Мы будем готовы к субботе, но только с божьей помощью! Большая духовка опять барахлит, и еще кто-то постоянно таскает мои ножи!
Обвинение было нешуточным, и Шумахер, естественно, заволновался. Личный набор ножей шеф-повара считается неприкосновенным, священным, о чем на кухне известно всем. Шумахер развернулся к поварам; они тут же бросили работу и застыли по стойке «Смирно» — кто с занесенным топориком, кто с деревянной ложкой, с которой капал соус.
— В субботу днем к нам приедут важные гости и телевизионная съемочная бригада. Я проведу их по всему Спрингвуд-Холлу, покажу все. Заведу и на кухню. Запомните: никакого беспорядка, никакой суеты, как сейчас! У вас должно быть чисто, стерильно чисто, как в операционной. Никаких грязных сковородок и грязных тряпок! И чтобы всем улыбаться!
— Да, герр Шумахер, — ответили служащие послушным хором.
Улли Рихтер молча насупил свои кустистые брови.
— Тогда — за работу! — Шумахер снова повернулся к шеф-повару. — Улли, похоже, все твои подчиненные на месте. Кто же спустился вниз, в винный погреб? Там открыта дверь.
Улли задумался.
— Минут десять назад туда спустился какой-то молодой человек с инструментами, электрик. Новая проводка барахлит, а если в погребе не горит свет, то даже собственной руки не увидишь, так там темно.
Шумахер побледнел.
— Электрик там один?! — Он бросился к двери, рыча: — Один, в погребе с дорогими винами! Да там же старинные бутылки, им просто цены нет! Таких теперь не достать! И никто за ним не присматривает? Вот так всегда — за всем приходится следить самому!
Он скрылся за дверью.
— Ох, — прошептал Микки, получивший выволочку, — скорее бы прошла суббота!
Улли Рихтер притворился, будто не слышал. Он схватил большой секач для мяса, замахнулся и нанес удар. Послышался тошнотворный глухой стук. Раскроенная опытной рукой, телячья голова распалась на две половины, похожие на страницы открытой книги. Только вместо букв страницы заполнял розоватый мозг.
* * *
— Друзья, мы напрасно тратим силы, — заявил Чарлз Гримсби. — Эта битва проиграна. Препояшьте чресла свои и приготовьтесь к следующей.
— Вздор и чепуха! — возразила Хоуп Маппл. Она являлась председателем Общества защиты исторических памятников Бамфорда, поэтому ее слова прозвучали особенно веско.
