Любовный дурман

Оглавление

Сейчас же, выслушивая его рассказ о любви к другой женщине, Софи с ужасом понимала, что в ее сердце не остается ни капли ненависти по отношению к этому мужчине. А это по-настоящему пугало.

— Ты остановился на Хильдегард, — осторожно напомнила Джорджу Софи. Решиться произнести эти слова оказалось не так-то просто. Широкая спина Джорджа казалась ей непробиваемой стеной, разделяющей их миры. — Возникли осложнения при родах?

— Нет, — ответил Джордж. Его голос прозвучал глухо и отрешенно, как будто доносился из подземного царства. — Нет, не было никаких осложнений. Роды прошли нормально. Ребенок чувствовал себя хорошо. Маргарет… тоже. Во всяком случае, так все решили. Мы привезли нашу дочь домой…

Он резко повернулся к Софи. Она, все это время только мечтавшая об этом, — смотреть на его спину становилось все более жутко, — в ужасе замерла.

Его лицо искажала страдальческая гримаса: у носа и вокруг глаз образовались глубокие складки, глаза покраснели и погасли. Все это говорило о страшном страдании. Софи не представляла себе раньше, что за столь короткое время в облике человека может произойти столько разительных перемен.

— Что случилось? — с трудом двигая похолодевшими губами, спросила Софи.

— За десять суток до дня рождения Хильдегард — ей исполнялся годик — Маргарет неожиданно потеряла сознание. Она была в кухне одна. Ничто не предвещало этой беды… У нее в тот день лишь немного болела голова. — Джордж тяжело вздохнул, помолчал и продолжил. — В ту ночь она умерла. Врачи ничем не смогли помочь; Произошло кровоизлияние в мозг. Предсказать подобное практически невозможно…

— О Господи! — Софи прижала руки к груди.

К сожалению, она была не в состоянии облегчить его муку. Ей хотелось обнять его, поплакать вместе с ним, взвалить на свои хрупкие плечи хотя бы часть его горя…

Но она не двигалась с места. Лишь приложила ладони к щекам и на мгновение закрыла глаза. Потом приподняла руки, намереваясь протянуть их ему, но тут же резко опустила. Не зная, как отреагирует на ее сострадание Джордж, она не решалась на столь серьезный шаг, опасаясь последствий.

— И теперь каждый день, ложась спать, я мечтаю о возможности хотя бы еще один раз сказать ей, как сильно я люблю ее! — прошептал Джордж, уставившись в пустоту.

— Мне очень…

— Нет! — воскликнул он, резко поворачиваясь к Софи и глядя на нее обезумевшими глазами. — Не смей говорить, что тебе очень жаль! Я сыт по горло этими «жаль» с того самого дня, как умерла Маргарет. Все считают своим долгом высказать мне, «как сильно они сожалеют» о случившемся!

— Люди просто сочувствуют горю и хотят помочь, — как можно более спокойным тоном произнесла Софи.

— Вполне возможно. Но в данной ситуации это совершенно не помогает. Кто сказал, что слово «жаль» в состоянии облегчить подобные страдания? — В глазах Джорджа пылал свирепый огонь.

— Не знаю, — пробормотала Софи, внутренне соглашаясь с его словами. — Наверное, не мне об этом судить. Такой утраты мне не доводилось переживать…

Наверное, ей удалось подобрать верные слова.

Она заметила, что глаза мужчины стали чуточку светлее, что напряжение, сковывавшее все его тело, слегка ослабло.

— Что ж, по крайней мере ты не пытаешься лгать, — сказал Джордж гораздо более спокойным, как будто уставшим голосом. — Ты представить себе не можешь, сколько людей порывались убедить меня, что им понятно мое состояние.

— Я даже отдаленно не представляю, что ты чувствуешь, — ответила Софи. — И пытаться не стану…

Это было бы слишком больно — стараться поставить себя на его место. А пережить то, сквозь что довелось пройти ему, казалось вообще невозможным.

Софи напряженно размышляла, пытаясь понять, чем можно облегчить его горе. Но ее измученный мозг предлагал лишь самые незамысловатые варианты — простые вещи, которые подошли бы для настоящего, но не для прошлого…

— Мне кажется, тебе не помешает чего-нибудь выпить, — сказала она наконец. — Присядь. Принести что-нибудь?

— Надеюсь, ты не задумала поливать меня виски? — спросил Джордж, опускаясь на стул.

Софи было вовсе не до шуток. Но она едва заметно улыбнулась в ответ, понимая, чего стоит попытка разрядить обстановку самому Джорджу.

— Не беспокойся, спиртное я не собираюсь использовать как оружие в битве. К тому же еще не время для крепких напитков. Давай пока выпьем кофе. В зернах у меня, к сожалению, нет. Поэтому предлагаю открыть твой подарок.

— Не возражаю, — ответил Джордж.

Софи направилась к плите, чтобы поставить чайник. Ее голова готова была взорваться от бесконечных мыслей, а сердце ныло от сопереживания.

Понимал ли Джордж, что с ней происходит? Или считал, что она подобно остальным лишь пытается делать вид, что расстроена? Чтобы не показаться бесчувственной и невежливой. Чтобы скрыть свою неловкость.

Вообще-то этот вопрос не слишком занимал ее. В данный момент она считала, что надо сконцентрироваться. И была рада возможности хотя бы на несколько минут прекратить этот страшный разговор.

Ей требовалось немного времени, чтобы собраться с мыслями. Странно, но сейчас она ощущала, что стала другой, отличной от той женщины, которая открыла дверь Джорджу сегодня утром.

Двигаясь как можно более спокойно, она наполнила чайник водой, поставила его на плиту, достала чашки из буфета…

— Я люблю кофе без молока, — неожиданно сказал Джордж, и Софи вздрогнула от испуга, но удержала чашки в руке.

— Это хорошо. Признаюсь честно, я не уверена, что у меня есть свежее молоко. И что оно вообще есть. Я не покупала его вот уже три дня. Не люблю ходить по магазинам, бродить с корзиной между бесконечными полками с товаром. Меня это утомляет. — Она чувствовала, что несет ерунду, но так ей было легче. Это отвлекало от страшной боли, терзавшей душу, от мрачных мыслей. — Сахар?