По рукоять в опасности

Оглавление

Смешной, сумасшедший Александр при всей его странности в действительности преуспевал, не распространяясь, впрочем, об этом.

Покончив с разбором бумаг и отправкой писем, я повел свой джип на север, сначала по усыпанной гравием равнине, за которой следовал долгий подъем по привычному для меня бездорожью. В конце этого подъема не было ничего, кроме моего безымянного дома в горах Монадлайат. «Между озером Несс и Авимором» – так я обычно объяснял, где искать мой дом, и не видел в этом ничего неладного.

Что ни говори, а тот, кто когда-то давным-давно выстроил эту хижину, удачно выбрал место для нее. Задней стеной она опиралась о гранитную стену, защищавшую домик с севера и востока, благодаря чему зимние вьюги проносились над ним, не занося снегом. Спереди же находилось что-то вроде небольшого каменистого плато, которое круто обрывалось вниз, открывая вид на просторные долины, холмы и дорогу далеко внизу.

С этой дорогой, служившей мне напоминанием о внешнем мире, было связано одно неудобство: с нее было видно мое жилище и слишком уж часто у порога появлялись пешие странники с рюкзаками, в шортах, туристских башмаках на толстенной подошве. Они, казалось, были рады поделиться со мной своей неиссякаемой энергией. Наверное, нигде в мире не осталось больше уголка, недоступного для их вездесущих ног.

В день получения почтовой открытки от матери, вернувшись к себе, я застал возле хижины четырех таких субъектов, без всякого стеснения сующих повсюду свои носы. Мужского пола. В очках. В синих, красных, оранжевых куртках. На спинах – рюкзаки. Говорят по-английски. На диалектах.

Давно миновали те дни, когда я предлагал путникам чай, отдых и приятную беседу. Раздраженный чужим вмешательством в мое уединение, я въехал на плато, остановил джип и, вынув ключ из замка зажигания, направился к своему парадному (и единственному) входу.

Эти четверо прекратили бесцеремонное разглядывание моих владений и выстроились в ряд, загородив дорогу.

– Внутри никого нет, – произнес один из них. – Все заперто.

– Что вам угодно? – спросил я, стараясь оставаться невозмутимо спокойным.

– Это он тут живет, – сказал кто-то из них.

– Может, он самый, – отозвался другой.

Я почувствовал, как по спине у меня пробежал холодок. От них исходила какая-то смутная угроза. Они не испытывали ни малейшей неловкости, свойственной людям, вынужденным злоупотреблять чьим-то гостеприимством. И не собирались уступать мне дорогу. В глазах – ни тени заискивающей учтивости, ни намека на дружелюбие – одна недобрая сосредоточенность.

Я остановился и спросил еще раз:

– Что вам угодно?

– Где это? – спросил тот, что заговорил первым.

У меня вдруг возникло сильное желание прекратить разговор и обратиться в бегство. Потом я жалел, что не последовал совету своего инстинкта, но сразу как-то непросто было осознать, что эти туристы с ободранными коленями и обветренными лицами по-настоящему опасны.

– Не представляю, что вы имеете в виду, – сказал я, поворачиваясь к ним спиной и направляясь обратно к машине. Это было первой ошибкой. Второй раз я ошибся, услышав, как позади меня посыпались камешки под тяжелыми башмаками, но все еще всерьез не поверил в агрессивные намерения пришельцев.

Они схватили меня и, повернув к себе лицом, принялись со знанием дела бить кулаками. Согнувшись от невыносимой боли в животе, я видел перед собой что-то вроде мозаичной картины: сосредоточенные злые лица, серый дневной свет, отражающийся в стеклах неуместных очков, мелькающие в воздухе руки и какие-то беспомощные горы, которые вот-вот рухнут оттого, что опасно наклонилась линия горизонта. Удар ребром ладони по шее. Удар под ребра. Профессионально, классически. Еще и еще. Глухой стук, зверская боль, и снова, и снова...

На мне были брюки, рубашка и свитер. Их тонкая ткань служила моей единственной защитой. Об ответных ударах не могло быть и речи. Я не успевал даже вдохнуть хоть немного воздуху. Поначалу в ярости бросившись на них, я как будто вступил в бой с осьминогом. Ничего хорошего из этого не вышло.

Один из них без умолку повторял:

– Где это? Где это? Где это?

Но его коллеги лишили меня возможности ответить на этот вопрос.

«Что „это“, что им от меня надо?» – пытался понять я. Может, деньги? Их при мне немного. Отдать бы все, пусть подавятся. Только бы они дали мне передышку. Я нечаянно уронил связку ключей, и чья-то рука тут же завладела ими.

Так или иначе, кончилось все тем, что я уперся спиной в собственный джип. Дальше отступать было некуда. Кто-то из них ухватил меня рукой за волосы и ударил головой о дверцу. Я вцепился ногтями в его щеку и расцарапал ее. В отместку за это он боднул меня головой. Удар сотряс меня от макушки до колен, которые почему то сделались ватными и подогнулись.

Реальность ушла на задний план и померкла. Я повалился наземь, лицом вниз. У самых глаз я видел серые камешки и короткие сухие стебельки травы, скорее бурые, чем зеленые.

– Где это?

Я не отвечал. И не двигался. Закрыл глаза и стал ко всему безучастен.

– Он отключился, – произнес чей-то голос. – Твоя работа.

Визитеры начали нагло обшаривать мои карманы. У меня был выбор – покориться или попытаться что-то еще сделать. Но сопротивление обещало лишь новую боль. Я старался лежать тихо. Сознание еще не совсем вернулось ко мне. Ни силы, ни воли как будто не осталось. Я хотел пробудить в себе злость – и не мог.

Через некоторое время я снова почувствовал их руки на себе.

– Он жив?

– Жив, но ты тут ни при чем. Дышит.

– Пора с ним кончать.