По рукоять в опасности

Оглавление

ГЛАВА 4

Эмили давно уже спала не в нашей когда-то общей большой спальне, а в огромной прежней гостиной.

Новую роскошную ванную комнату она оборудовала там, где раньше находилась гардеробная ее отца.

– Только не думай, что так будет всегда, – сказала Эмили, раздевшись до белого кружевного белья, – по-моему, это глупо.

– Вовсе нет.

– Ты, очевидно, еще не вполне насладился своим одиночеством.

– Нет, не вполне. – Я выключил свет и задернул шторы, как делал это всегда.

– А ты?

– Меня все боятся, считают драконом. Немногим дано быть такими, как Святой Георгий.

– Ты жалеешь об этом?

Она освободилась от остатков своей одежды, скользнула под одеяло. Лишь на миг ее точеный силуэт промелькнул в полоске лунного света между занавесями. Я разделся, и мне показалось, будто и не было этих пяти лет.

– Слухи расползаются вокруг Ламборна со скоростью чумы. Я не могу кого попало пускать в эту комнату, надо быть дьявольски осторожной.

Мы с Эмили никогда не были изобретательны и изощрены в любви. Нам это было не нужно. Мои руки обнимали ее, ее руки – меня, мои губы искали ее губы, и оба мы содрогались от вспышек чувственного наслаждения. Так было и раньше. Как хорошо знакомо мне ее тело, касающееся моего, и как забыто! Словно впервые касаюсь я этой груди, плоского живота, познаю мягкую и теплую тайну ее тела, которую ощущал только в темноте, но никогда не видел. У Эмили открытое лицо, смелая повадка, но на самом деле она стыдлива и скрытна.

Я знаю, что она любит, знаю, как мне вести себя. Наслаждение, становящееся непосильным для меня, превращается и в ее наслаждение. Эмили во всем послушна мне, сильны и ритмичны наши движения, слиты воедино наши эмоции. Я слышу, как бьется ее сердце, а вот и мое ответило ему. Так бывало и в прошлом, но не всегда. Кажется, мы и в любви за эти годы стали старше и мудрее.

– Я скучаю без тебя, – сказала она.

– А я – без тебя.

Мы мирно уснули, прижавшись друг к другу, а утром Эмили с недоумением оглядела мою коллекцию синяков и ссадин.

– Я же говорил тебе, что на меня напали, – почти весело сказал я ей.

– Как будто стадо коров прошлось по тебе.

– Быков.

– Что верно, то верно. Не сходи на нижний этаж, пока первую партию лошадей не уведут подальше.

Тут только я вспомнил, что приехал сюда в роли конокрада. Пришлось ждать. Но вот цокот копыт затих в отдалении, и я спустился вниз. На завтрак были кофе и гренки.

В дом из конюшни вернулась Эмили и сказала:

– Гольден-Мальт оседлан и взнуздан. Можешь отправляться в путь, но учти – это очень резвый конь. Ради Бога, не давай ему взбрыкивать, а то он сбросит тебя. И постарайся побыстрее выбраться за пределы города. – Я тут подумал, как бы это получше замаскироваться, – сказал я, намазывая мед на гренки. – У тебя, помнится, были такие ночные колпаки, ты еще надевала их на головы лошадям в холодную погоду. Такой колпак хорошо бы прикрыл белое пятно на морде у Гольден-Мальта. И белые носки хорошо бы спрятать под чем-нибудь...

Эмили весело кивнула.

– И тебе не мешало бы позаимствовать головной убор из гардероба и что-нибудь еще.

Поблагодарив Эмили, я пошел в большой гардероб, где всегда хранилась коллекция жакетов, курток, сапог, перчаток и шлемов для снаряжения тех, кто приезжал обучаться верховой езде, и нашел галифе, которые как нельзя лучше подошли мне. Потом я поднял и перехватил шнурком для ботинок свои длинные волосы, прежде чем скрыть их под блестящим синим шлемом. На шею себе я повесил защитные жокейские очки. Жокеи пользуются ими для защиты от дождя и грязи. Я бы мог замаскировать с их помощью синяк под глазом.

Эмили, которую моя возня забавляла, сказала, что теперь никто меня не узнает.

– И возьми еще какую-нибудь теплую куртку. Утро сегодня холодное.

Я выбрал темную куртку и сказал:

– Если явится кто-то и захочет взглянуть на Гольден-Мальта, скажи, что я имел право забрать его и забрал, а где он, ты не знаешь.

– Думаешь, кто-то явится? – В тоне Эмили было больше любопытства, чем беспокойства. Так мне, во всяком случае, показалось.

– Надеюсь, что нет.

Гольден-Мальт разочарованно косился на меня из-под ночного колпака, пока Эмили помогала мне взобраться ему на спину. – Когда ты последний раз сидел в седле? – спросила она, хмурясь.

– М-м... как тебе сказать? Ну, довольно давно... – Однако я вдел ноги в стремена и прочно взял в руки поводья.

– Тебе часто приходилось ездить верхом, с тех пор как ты ушел отсюда? – спросила Эмили.

– Я все помню, – сказал я.

Гольден-Мальт пугливо вертел головой. В этот момент мне показалось, что земля где-то очень далеко внизу.

– Ты неисправимый болван, – сказала Эмили.

– Я позвоню тебе, если что-нибудь будет не так... И спасибо тебе, Эм.

– Не за что. Ну, вперед, отшельник, – улыбнулась Эмили. – Потеряешь коня – лучше не попадайся мне на глаза. Убью.

Я исходил из того, что первые сотни три ярдов могут оказаться самыми трудными из-за моего недостаточного умения ездить верхом. Кроме того, сначала мне нужно было скакать по оживленной дороге, прежде чем я доберусь до тропы, ведущей в Дауне. Однако мне повезло. На дороге почти не было автомобилей. К тому же водители уменьшали скорость, проезжая мимо скаковых лошадей. Всякий раз, в знак признательности этим водителям, я подносил руку к шлему и ухитрялся при этом удерживать Гольден-Мальта в заданном направлении.

Никто из водителей не опустил стекла и не назвал меня по имени, никто не обратил особого внимания на закамуфлированную лошадь. Я для них был не более чем седок, едущий на одной из сотен ламборнских лошадей.