Кантор идет по следу

Оглавление

Ковач улыбнулся, разглядывая рабочие, натруженные руки Тибора, и решил, что передаст Кантора Тибору Чупати.

— Посмотри сюда! — проговорил Ковач, обращаясь к Кантору и по-дружески похлопывая младшего сержанта по плечу.

Кантор завертел хвостом, показывая этим, что симпатии хозяина к этому человеку совпадают с его собственными.

— Что ж, младший сержант, будем вдвоем с вами заниматься. Кантором.

— Благодарю, — широко улыбнулся Тибор и вышел.

— Ну вот видишь, Кантор сам себе выбрал хозяина, — заговорил Немет после ухода Тибора. — Такова жизнь: совсем маленьким щенком Кантора учил я, подростком — ты, а взрослым будет учить он.

— Будем надеяться, что он попал в хорошие руки, а то жаль было бы пса…

— Словом, Кантор попадет теперь на западную границу, а это самый тяжелый участок! там и диверсанты, и контрабандисты, и шпионы…

— Плюс местные уголовники…

Ковач организовал работу на курсах по той системе, по которой он в свое время обучал Люкса и Кантора. Прошла одна неделя, и он с удовлетворением заметил, что его старания не пропали даром. С первого дня занятии он перестал брать Кантора домой, а стал оставлять его на площадке. Сев на велосипед, Ковач направился домой, позвав с собой Люкса. Однако умный пес пошел нехотя, то и дело оглядываясь на Кантора, которому вдруг почему-то запретили сопровождать их с хозяином.

— Пошли, Люкс, пошли! Кантор останется здесь! — пояснил хозяин Люксу, который был готов повернуть обратно к Кантору.

Люкс почувствовал, что теперь всегда будет так и что он лишился товарища, который до этого был необходим ему, как артисту зритель.

По дороге домой Ковач невольно думал о том, как хорошо понимает собак этот Чупати. Значит, Кантор попал в хорошие руки. Теперь Ковача волновала судьба Люкса. Немету не удалось найти замену Люксу, который вчера устроил драку с Кормошем. Случилось это в тот момент, когда Кормош преодолевал очередное препятствие, пролезая через «трубу». Люкс укусил его за лапу. Кормош умный здоровый пес, который все же пролез через «трубу» и стал дожидаться, когда из нее покажется Люкс. Началась такая потасовка, что собак с трудом удалось разнять.

На следующий день брать Люкса с собой было просто нельзя, оставлять его дома — также небезопасно, но нельзя же все время водить собаку на поводу.

Беспокойство Ковача росло еще и потому, что в начале недели звонили из министерства, сообщили, что пограничные войска в недалеком будущем надеются получить в свое распоряжение служебных собак. Так что, возможно, придется отдать и Люкса а он без хозяина ничего не сможет делать.

Кантор

Чупати блестяще закончил курсы. Великолепно сдал экзамены, после чего его ожидали две приятные неожиданности: во-первых, ему было присвоено звание старшего сержанта и, во-вторых, Кантор был официально закреплен за ним. Во время учебы Чупати подружился с Ковачем, который многому научил его. Кантор, на удивление, быстро привязался к своему новому проводнику, и Чупати казалось, что он давным-давно знает Кантора. На курсах Чупати часто ставили в пример другим проводникам, немалая заслуга в этом принадлежала Кантору. Ковач был очень доволен новым хозяином Кантора. Под его руководством умный пес усвоил много такого, чего не было в учебной программе. Все необходимые упражнения Кантор проделывал быстро и безошибочно. Другим же собакам они давались с трудом.

— Это не собака, а черт знает что такое! — восхищенно говорили о Канторе товарищи Чупати.

Кантор любил трудные задания и выполнял их охотно и добросовестно.

Привязанность пса к Чупати сначала была инстинктивной, однако постепенно она стала походить на самую тесную дружбу.

Когда-то Чупати прочитал книжку об одном композиторе, там была фраза, которую он особенно крепко запомнил: «Человек, который собирается сделать что-то действительно большое, должен уметь отказаться от многого».

Чупати хотелось совершить в своей жизни что-то значительное. В полицию его привела романтика. Хотелось научиться разгадывать преступления по отдельным мелким деталям.

Он сидел в переполненном пассажирами грязном вагоне. Через двести с лишним километров поезд должен был доставить их к новому месту службы. В вагоне под перестук колес думалось особенно хорошо. Кантор сидел у окна и часто моргал глазами: табачный дым ел глаза.

Новый хозяин Кантора предъявил к нему довольно странные требования — отказаться от обнюхивания углов и столбов. Выполнение этого требования давалось Кантору с трудом. Идя по следу, Кантора так и подмывало хоть на минутку подбежать к столбу или к углу дома. Но хозяин не разрешал этого делать и грубо дергал за поводок. У Кантора сразу же портилось настроение, хорошо еще, что хозяин тут же ласково говорил:

— Не делай этого, Кантор, нельзя!

Поезд мчался все дальше и дальше, унося Кантора от тех мест, где прошла его юность.

— Ну что, засмотрелся? — толкнул слегка Кантора Чупати. — Не горюй! — Хозяин потрепал собаку по голове. — Едем на новое место. Вот увидишь, нам там будет хорошо. Каждый день будут кормить тебя вкусным обедом. Все тебя будут любить. Знаешь, люди любят собак… Порядочные люди, разумеется, а не негодяи…

При слове «негодяй» Кантор навострил уши и стал оглядывать сидевших в вагоне людей.

— Нет, здесь нет негодяев, здесь все хорошие… — Чупати обнял Кантора за шею.

Пассажиры с недоумением поглядывали на странного старшего сержанта, который разговаривал с собакой, как с человеком. Откуда им было знать, что сержанта ш собаку связывала настоящая дружба.