Водоворот

Оглавление

Женщина оперлась на твердую мужскую руку, и «супруги» вышли в холл. Готова Пола Уорд или нет, но миссис Томас Клинтон III вступала в свет.

5

Буфет располагался в сверкающей столовой на втором этаже, где чета д'Арман, очевидно, обычно принимала гостей. На первый взгляд здесь было не меньше ста пятидесяти человек, по большей части среднего возраста, некоторые постарше. Все разодеты в пух и прах, и все не иначе как пользовались услугами дорогих модельеров. Больше всех поражала высокая блондинка в шифоновом одеянии свободного покроя. С царственной осанкой, но без малейшей аффектации она, как балерина, скользила между гостями.

— Симона д'Арман, — сообщил тихим голосом Клинтон. — Раньше была актрисой, и, как я слышал, очень хорошей… но после замужества бросила сцену.

В их сторону повернулся седовласый мужчина. Должно быть, это и есть месье д'Арман. Невысокого роста, он тем не менее выделялся среди собравшихся особой статью, необычным контрастом седины волос и загорелого лица, живым и в то же время несколько настороженным выражением глаз. Сколько ему, сорок? Или больше? Не угадать. Но взгляд удивительный — от такого ничего не скроется. Все видит в каждом уголке зала. В том числе и каждый жест своей жены.

Д'Арман дал понять, что новоприбывшие замечены, и Пола почувствовала на себе его оценивающий взгляд. Тот кивнул жене и не спеша направился к гостям.

— Мадам Клинтон, рад познакомиться с вами. Сожалею, не смог увидеться раньше, но ваш муж сказал, что вы отдыхаете. — Месье окинул внимательным взглядом миссис Клинтон, и Пола порадовалась, что надела платье такого консервативного стиля.

— У вас прелестный дом, — откликнулась она на любезность хозяина. — Благодарю вас за приглашение.

К ним подошла Симона д'Арман, снова последовал обмен приветствиями.

— Прошу вас, пойдемте к столу, — сказала Симона по-английски с очаровательным легким акцентом.

Обе женщины вместе направились к буфету. Еда была изысканной — омары и крабы, паштет и различные сыры. Пола отдавала должное яствам, но главный ее интерес был сосредоточен на хозяйке.

Хорошо поставленный голос Симоны действовал на нее умиротворяюще, даже когда та повернулась к кому-то и заговорила по-французски. И не понимая смысла слов, было ясно, что эта женщина великолепно владеет утонченным искусством радушного гостеприимства, умея притом оставаться в тени.

Интересно, многим ли французским женщинам дано играть заметную роль в бизнесе или же так обстоит дело только здесь, в этом доме? Это удел редких экземпляров, каким является хозяйка дома? Жак тоже не прост. Уделяя внимание кому-то одному из гостей, он держит под своим контролем всех. Что заставляет его быть таким настороженным? Только сегодня или всегда?

А что делает мистер Клинтон? Есть отказался. Почему? Возможно, счел, что с тарелкой в руках будет неловко обмениваться рукопожатиями, а как раз этим ему пришлось усердно заниматься по мере того, как Жак вел его через весь зал. Всякий раз, когда его представляли новой группе гостей, мужчины ему почтительно кивали, а женщины пристально разглядывали.

— Надеюсь, вам у нас нравится? — Симона подвела Полу к кушетке. — Я слышала, вы новобрачные.

Пола кивнула. Лгать этой прелестной, доброжелательной женщине почему-то труднее, чем кому-то еще.

— Как это романтично приехать во Францию… надеюсь, не только ради финансовых вопросов, — заметила хозяйка. — Вы тоже чем-то занимаетесь?

Прежде чем произнести заранее заготовленный ответ, Пола сделала глубокий вдох.

— Не решусь назвать себя писательницей, но тем не менее немного пишу.

— А, но ведь это не мешает вам помогать мужу? — Не дожидаясь ответа, Симона продолжила: — Хотя, насколько я знаю, американские женщины не растворяются в делах своих мужей.

— Мы… у нас, конечно, хватает независимости. — Мадам д'Арман не дала понять, осуждает ли она излишнюю самостоятельность американок или завидует им. — Муж упомянул, что вы актриса. Мне так хотелось бы увидеть вас на сцене.

По прелестному лицу Симоны пробежала тень.

— Давно прошли те дни… Остались лишь воспоминания о прекрасном времени: я была так молода и свободна. А сейчас… Конечно, замечательно, что у меня две красивые дочери. Мне бы очень хотелось вас с ними познакомить.

Странно, что о муже ни слова. Пола подыскивала какой-нибудь достойный ответ на любезные слова, но тут вернулись мужчины.

— Надеюсь, дамы не откажутся с нами потанцевать, — с низким поклоном сказал Жак.

Зазвучал вальс. Том протянул руку Поле. И та встала, согретая теплом его улыбки. При этом она невольно отметила, как чопорно приняла Симона предложенную мужем руку, будто тот был официальным распорядителем на чужой свадьбе. Тем временем Клинтон, уверенно вальсируя, увел свою партнершу в другой конец зала.

— Ты пользуешься большим успехом, — заявил он, словно награждая неуспевающую школьницу хорошей оценкой. — И, видимо, уже успела подружиться с хозяйкой дома.

— Она мне нравится, — призналась Пола.

— Не очень-то откровенничай. Помни старую поговорку военного времени: длинный язык топит корабли.

Звуки вальса смолкли. Супруги Клинтон вместе с другими гостями прошли в соседнее помещение, явно специально предназначенное для приема гостей: там и сям группами расставлены красивые кушетки с позолоченными спинками и для танцев оставлено место. В углу располагался оркестр. Скрипки исполняли какую-то печально-трогательную мелодию. Конечно, в этом доме не могло быть и речи о рок-н-ролле.