Грань креста (дилогия)

• Предыдущая
• 54/129
• Следующая

Не сразу приходит понимание причин. А всё просто.

Первое. Коллектив, выполняющий конкретное задание — полученный вызов, невелик. Водитель, врач или фельдшер — три, редко четыре человека. Долгое сохранение формальных отношений в столь тесной группе работающих и живущих рука об руку людей, как бригада «Скорой», говорит скорее всего о скрытой (в лучшем случае) неприязни друг к другу Если её нет, то тёплые дружеские связи вырастают очень быстро. Хорошая, слаженная бригада — почти семья.

Второе. На «Скорой помощи» нет такого чёткого разграничения обязанностей, как в стационаре. Как правило, у кого руки свободны, тот и делает то, что нужно. Покуда фельдшер вводит больному одно, врач набирает в шприц другое. Пока один накладывает шину, другой собирает капельницу. И так далее.

Третье, и главное. Каждый должен суметь заменить любого, не только шерудя руками, но и работая головой. Фельдшер поедет один на вызов и станет оказывать там помощь точно так же, как врач безо всяких скидок на недостаток образования. Не только больной, которым они занимались, но и врачи в стационаре, если он не проявляет совсем уж запредельного тупоумия, будут вежливо именовать его «доктор». Больным — кивнёт. Коллегам — пошутит: «За «доктора» — спасибо». И поедет дальше трудиться.

Поэтому подчинение фельдшера врачу на бригаде зависит более не от субординации, а от уважения к знаниям и опыту коллеги. Есть оно — бригада дружна и работоспособна. Нет — ну что ж… Там, дома, сутки можно и гремучую змею перетерпеть и постараться больше с ней на одну машину не попадать. А как подобные вопросы решаются здесь, в этом мире, я пока ещё не успел узнать.

Патрику хуже. Не знаю, как давно он угодил сюда, но, насколько я понял, до сих пор ему приходилось общаться преимущественно с представителями администрации. А это не та форма белохалатной жизни, с которой можно фамильярничать. Ничего, обтешется со временем.

Глава двадцать седьмая

— А что это наш пилот такой грустный? — заинтересовалась Люси. — Или болит чего?

— Так в Озёра ж едем, мэм.

— Ну и что?

— Там же нечисти всякой под каждым кустом по три штуки.

— Да ну?

— Точно. Мне про этот Озёрный край чего только слышать не приходилось!

— А про Лес не приходилось?

— Про Лес тоже, госпожа Рат, мэм.

— А про Пески?

— Само собой…

— Ну а про болота?

— У-у! Не только слышал, я там такое видел! Не приведи господь, мэм. Думал, меня черти за грехи прямо в ад уже утащили!

— А вот теперь объясни мне, ирландец чёртов, где ж тебе хорошо? Сидеть на базе и за ворота без танка носу не казать? Так, что ли?

Патрик надулся и замолчал, оскорблённый в своих лучших католических чувствах. Губы его беззвучно шевелились, шепча что-то. «Живые помощи», не иначе.

— Начальница, а почему ты спросонок такая ругливая? Спать мы тебе не мешали.

— Не спросонок, а с голодухи. Уровень сахара в крови упал, а злобность компенсаторно повысилась.

Благополучно удовлетворив своё раздражение, мышка перебралась ко мне в карман и принялась созерцать дорогу. Я же возобновил прерванное чтение.

«…не может оказаться удачной, ввиду почти полного отсутствия у туземцев систематизированных религиозных представлений, замещаемых обожествлением реально существующих явлений «просачивания». Поэтому практика религиозного миссионерства представляется нам бесперспективной.

Преимущественные шансы на успех имеет создание сети медицинской помощи населению, до настоящего времени пользующегося услугами различного рода целителей и знахарей, обладающих недостаточными познаниями в области практической медицины, что приводит к повышенной смертности от заболеваний, не представляющих сложности для развитых медицинских технологий… (обуглился большой кусок) …прибегая к медицинской помощи, одновременно приобщаться к новым для них культурным ценностям. Такая постепенная инфильтрация нашей культуры реально способна подготовить почву для последующей эмиграции больших масс на свободные территории с целью их колонизации (см. Приложение 1). Возможное перемещение в другие миры из данного будет, таким образом, впоследствии иметь надёжный опорный плацдарм с развитой инфраструктурой… (выгорело) …использовать также как учебно-тренировочную базу для сил вторжения, чему создают удобные предпосылки явления «просачивания», предоставляющие образцы жизненных форм, с которыми могут сталкиваться в иных мирах вышеуказанные силы…» (обгоревший лист, конец фрагмента).

— Я не замечала в тебе склонностей к чтению дешёвой фантастики, — сморщила носик Люси, просмотрев вместе со мной текст.

— А я не замечал в себе желания стать персонажем таковой, — парировал я.

— Если хочешь скоротать дорогу, возьми лучше справочник по психиатрии. Уснёшь через пять страниц — всё лучше, чем глупости читать.

— Ты полагаешь? — Я вкратце объяснил, чем занимаюсь. Глазки мышки загорелись, и она потребовала предыдущие документы, каковые я и разложил перед ней на капоте. А сам взял следующий кусок — клок в обгорелом конверте, похоже, личное письмо.

«…не так глупа, как кажется на первый взгляд. Половина переселённых даже не заметит, что их местожительство изменилось, а остальным нужно дать чуть лучшее, чем дома, жильё и заработную плату на пару монет больше. Они сами выстроятся в очередь на эмиграцию! У нас ещё и выбор будет. Что пугает потенциального эмигранта? Необходимость учить чужой язык, жилищная неустроенность, неизвестность — какую работу придётся делать, чтобы прожить. А тут вопросов нет! Только подпиши… (эта часть письма сильно обгорела, но от неё отделился ещё один клочок — видимо, лист был сложен).