Полуночник (ЛП)

Оглавление

Он снова прикоснулся ко мне пальцами. Я извивалась и тяжело дышала. Слезы текли из-под моих очков.

— Я знаю, что ты любишь сосать мой член, Ханна, но я положу его тебе в рот, когда сам захочу его там увидеть. Ты не принесла мне удовольствия, понимаешь? Я делаю это из-за тебя.

Я потеряла счет времени между удовольствием и болью, стонами Мэтта и поддразниванием. Я смутно ощущала его мягкие брюки, прижимающиеся к моей ноге, и его твердый член. Он засмеялся и сказал мне, что моя задница пылает. Он сказал мне, что моя киска была тугой и ее нужно хорошенько оттрахать.

Внезапно все это закончилось. Мэтт притянул меня в свои объятия, мы стояли, затаив дыхание, и он начал меня целовать. Его руки бродили по моему телу, сжимая мою пышную плоть.

— Боже, — выдохнул он сквозь поцелуй. — Ханна, Господи. Хочешь ли ты этого? Почувствуй, что ты делаешь со мной. — Он схватил меня за запястье и прижал мою руку к своему члену. Я обхватила его пальцами.

Слишком много раз я теряла самообладание рядом с Мэттом. Я хотела этого, несмотря на ад, который меня ждет в дальнейшем. Я доверяла ему. И даже если я невнятно отвечала, я знала, что он не будет принуждать меня.

Принуждать к чему?

Я запихнула свою тревогу как можно дальше.

— Сделай это, — прошептала я. — Сделай это, Мэтт, я твоя.

Глава 13.

Мэтт

ИГРЫ С ХАННОЙ имели прекрасную способность упрощать многие вещи.

Беспокойство извело меня, пока она осматривала мою квартиру. Я двигался слишком быстро? Напугаю ли я ее сегодня? Что, если она нашла что-то из вещей Бетани? Она злится из-за встречи с Пэм? А, может, из-за этой глупой идеи с моей стороны, возник конфликт интересов?

Затем я нагнул Ханну над кухонной стойкой, и перестал о чем-либо заботиться.

Мир сосредоточился только на нас. Задница Ханны. Моя рука. Киска Ханны. Мои пальцы.

Мне следовало знать, что она может справиться с чем угодно.

Она была бесстрашной.

Когда я привел ее к себе в спальню, я показал ей приспособления на кровати и спросил, видит ли она какие-то проблемы с этим.

Она не кричала. Она даже не бросилась к моим ногам.

Она внимательно изучала вещи — ошейник с прикрепленными зажимами для сосков, черные ленты, четыре шелковых шнура, повязку на глаза, и простой матерчатый кляп — и слегка улыбнулась мне.

Одно только наблюдение за Ханной, держащей в руках эти приспособления, заставило мой член пульсировать. Я купил их тем же утром, когда подбирал игрушки ей. Я никогда не играл с Бетани так, как с ней, и даже если бы я это и делал, у меня не было желания видеть Ханну в окружении вещей Бетани, особенно в постели.

Даже мое мудачество имело границы.

— Прекрасно, — прошептала Ханна. — Сделай это.

Она подошла ближе и я задрожал. Она обняла меня за шею, и наклонила свой рот к моему уху:

— Сделай это со мной, Мэтт.

Она была податливой, когда я подготавливал ее.

Я завязал ей глаза и раздел до трусиков. Прежде чем я завязал ей рот, я сжал большой марбл в ее ладони. (Примеч. Марбл (англ. Marbles) — набор из вибратора и двух шариков Marble).

— Если ты захочешь меня остановить, — сказал я ей, — ты выпустишь это, и я остановлюсь. Ты поняла?

Она кивнула и открыла рот для кляпа.

Я начал погружаться во все это. Было что-то прекрасное в раскрытых губах Ханны, розовом язычке и ее покорном рте. Ее подчинение. Это сводило меня с ума.

— Тебе действительно нравится это, — пробормотал я, — не так ли?

Прежде чем она смогла ответить, я засунул кляп ей в рот и завязал его туго на затылке. Я рассмеялся и толкнул ее, опрокидывая на кровать.

Она упала на одеяло с приглушенным вскриком.

— Ты сама просила этого, шлюшка, — зарычал я.

Я не мог с собой ничего поделать. Я сбросил ботинки, рубашку и медленно подошел к дрожащему телу Ханны. Я изучал ее возбужденную киску, ее бедра, живот, ее грудь и ее лицо. Мои брюки были болезненно натянуты.

Она слабо попыталась поучаствовать, дотронувшись до меня руками, но я оттолкнул ее назад и начал привязывать ее к кровати.

— Сегодня ты не должна использовать свои конечности, Ханна. Я собираюсь использовать тебя. Все, кем ты будешь — это телом для меня, с которым я буду играть. Влагалищем, ртом и красивой парой сисек.

Я привязал Ханну и распластал на моей кровати, шелковые путы связали ее запястья, лодыжки и тянулись к каждому из четырех столбиков кровати.

Я улыбнулся моей ручной работе. Я сидел рядом с ней и лениво потягивал ее соски.

— Мммм! Мммм! — издавала она чудесный шум в кляп.

— Хорошая девочка, — успокоил я. — Я испытываю твои оковы. Как я вижу, они хорошие и тугие. Едва можешь двигаться. Причиняет ли это боль?

Я начал крутить и дергать ее соски, сжимать и шлепать ее грудь. Она дернулась на кровати. Я чувствовал, как мой член уже выделил влагу на кончике. Мои глаза взглянули на руку, которая держала марбл. Ее пальцы сжимались вокруг него.

— Пришло время ошейника, Ханна. Мы сфотографируем тебя позже.

Она застонала.

Я обернул кожаный ошейник вокруг шеи Ханны, застегивая пряжки. Я затянул зажимы и закрепил их на ее сосках. Ханна начала рвано дышать, часто вдыхая через ноздри. Из-за этого мне пришлось взяться за свои брюки и стянуть их вместе с боксерами.

Я навис над ней, и мой тяжелый член уперся ей в живот.

— Ты делаешь меня большим и тяжелым, — сказал я ей. — Я знаю, что твои соски болят. Это специальный ошейник, только для тебя. Когда я натягиваю эти цепи… — я натянул, укорачивая цепи, простирающиеся от ошейника до зажимов. Они натянулись между сосками и шеей. — Малейшее движение твоей шейки будет тянуть за соски. Я знаю, как ты любишь, чтобы твои самые чувствительные места подвергали насилию, Ханна. А просто так они не соскользнут, когда ты будешь метаться...