Кольцо с изумрудом

Оглавление

Мэри попросила его стать на оставшееся ей недолгое время просто другом. В такой просьбе Гэвин не мог ей отказать.

Не мог. И не отказал. И очень рад теперь, что поступил именно так.

Он и Мэри Болейн оказались родственными душами. Да, конечно, они были очень разными, и в то же время их непреодолимо тянуло друг к другу. Как будто вдруг совместились недостающие кусочки замысловатой мозаики. Хотя со стороны это казалось невероятным, но, непонятно почему, они подходили друг другу. И оба это понимали.

Удивительно, но сэр Гэвин Кэрр, обычно очень сдержанный и молчаливый, по просьбе Мэри рассказывал ей о своей жизни. Он вспоминал и победы, и поражения, открывал перед ней свою душу… и она слушала.

Иногда и он пытался расспросить Мэри про ее семью, однако ее реакция всегда была одинакова. Она задумчиво качала головой и говорила:

– Нет, мой друг, твой черед рассказывать, мой – слушать.

И Гэвин не настаивал. Тех признаний Мэри, что он уже выслушал, было ему достаточно. И если она не хотела больше рассказывать о себе, а хотела слушать о нем, то что же. Он стремился выполнять ее желания. Всем им было известно, что ей осталось так немного!

Мэри прислонилась к плечу Гэвина, ее внезапно пронзила дрожь. – Замерзла? – спросил он, кладя руку ей на плечо, как бы согревая и оберегая ее.

– Нет, просто призрак прошлого.

Мэри слабо улыбнулась Гэвину и продолжала рассматривать толпу. Она никому не признавалась, что последнее время ее воображение выкидывает странные фокусы. Это было не похоже на обычные приступы болезни. Она просто переживала вдруг какие-то моменты из прошлого, действительно происходившие реальные события. Это были самые разные моменты – от совершенно обыденных до самых наиважнейших в ее жизни. Хорошие и плохие. Приятные и неприятные. Временами, когда они путешествовали на барке, перед ней как будто наяву представали сцены из раннего детства – раненая птица в залитом солнцем саду; долгое путешествие под моросящим дождем в наступающих зимних сумерках, она плотно закутана в теплый мужской плащ… Иногда Мэри путалась, потому что образы, наплывающие из прошлого, смешивались у нее в сознании с происходящим наяву, и она не могла ясно различить, где здесь правда, а где выдумка.

Она обратила внимание на группу людей, стоящих неподалеку от нее и пристально ее разглядывающих. Мэри отвернулась. «Я знакома с ними?» – спросила она себя. Искоса взглянув в их сторону, она заметила, как солнечный луч сверкнул на серебряной пряжке. «Дурочка, – сказала она сама себе. – Не путай прошлое и настоящее».

Мэри с облегчением вздохнула, прислонившись к Гэвину. Уж он-то точно реальный.

– Послушай, Мэри, как тебе может здесь нравиться? – спросил Гэвин, наблюдавший за спорившими неподалеку торговцами. – Неужели тебе приятно находиться в этом хаосе? Тут настоящее столпотворение!

– Гэвин, медведь ты невоспитанный! Тебе уже недолго осталось терпеть, – поддразнила его Мэри.

В горле у нее почему-то пересохло, ей показалось, что странная тень, промелькнув, скрылась у нее за спиной. Она чувствовала себя хуже, чем обычно. Взяв у Гэвина назад свой кубок, Мэри увидела, что он пуст.

– Надо было тебе остаться на барке, – недовольно проворчал Гэвин.

Между двумя торговцами возник яростный спор. Гэвин не мог разобрать деталей, потому что они говорили на неизвестном ему языке. Вокруг быстро собралась толпа зевак. Шотландец заметил, что с обеих сторон быстро, как из-под земли появились группы вооруженных людей. Гэвин криво усмехнулся.

– Я не удивлюсь, если эта пара спорщиков превратится в лучших друзей, как только здесь столпится побольше зевак-покупателей.

Взгляд Мэри затуманился, она смотрела куда-то сквозь шотландца. Она почувствовала, что у нее деревенеют плечи и шея. Взгляд ее переместился с сидящего рядом Гэвина вдаль, на небо. Небеса озарились разноцветными вспышками голубого, серого, красного света, следующими друг за другом с невероятной быстротой. Гул толпы как бы отдалился… Мэри увидела перед собой беззвучно шевелящиеся губы Гэвина. Она, очевидно, сходит с ума.

– Мэри, тебе плохо? – Гэвин с тревогой всматривался в ее лицо. Глаза девушки были расширены и смотрели в никуда. Он в отчаянии встряхнул ее за плечи. – Мэри!

– А-а, Гэвин, – тихо откликнулась она. – Я здесь.

– Девочка, нам надо возвращаться!

– Гэвин, будь добр, принеси мне, пожалуйста, что-нибудь попить. Может быть, еще немного вина.

Шотландец смотрел на нее в нерешительности, не зная, что предпринять. Он боялся оставлять ее в таком состоянии одну.

– Пожалуйста, хоть глоток чего-нибудь! Так першит в горле. – Она протянула ему пустой кубок. – Со мной ничего не случится до твоего возвращения.

Гэвин огляделся кругом. Он помнил, что купил вино совсем незадолго перед тем, как они присели отдохнуть. Надо пройти назад всего две-три палатки.

– Ладно, – согласился он. – Ты и оглянуться не успеешь, как я уже вернусь. Только, Мэри, – он озабоченно взглянул на нее, – обещай мне, что ты не двинешься с места.

Он поднялся с парапета. Мэри улыбнулась. До ее затуманенного сознания дошли его слова. В них чувствовалась такая искренняя забота! У нее внутри потеплело.

– Я должна дать торжественное обещание?

Гэвин мягко взял ее руку и прикоснулся к ней губами.

– Нет, просто скажи, что никуда не уйдешь. Я мигом вернусь. Здесь совсем рядом.

Гэвин исчез, слился с расплывающимися очертаниями других мелькающих перед глазами фигур. Она попыталась сфокусировать взгляд, но, поняв, что это ей не удается, с усталым вздохом закрыла глаза и, приподняв лицо, подставила его теплым солнечным лучам. Ей необходимо тепло. Тепло, которое растопит ледяную дрожь у нее внутри.