Преобразователь

Оглавление

119

– Давай, поехали. А ты, – отчим обратился к охранннику на переднем сидении, – вылезай. Разберись там.

Бритый затылок невозмутимо кивнул, и человек в черном полез наружу.

Я вытянул шею, пытаясь разглядеть, что произошло. Поперек дороги, нелепо откинув руку лежал человек. По асфальту ручейком струилась кровь. Я приоткрыл стекло, одновременно нажимая на дверную ручку, но отчим схватил меня за плечо. Щелкнула автоматическая блокировка дверей. В ту же секунду в уши мне ударил пронзительный детский крик:

– Деда, деда-а!

Я вывернул голову и увидел ползущего на коленках пацана лет десяти, с нелепо бьющим его по спине скрипичным футляром.

Больше я не увидел ничего, потому что машина рванула с места.

– Алексей разберется, Сережа. Нам еще только не хватало на самолет опоздать и сорвать встречу, которая готовилась полгода.

Я посмотрел на отчима, на летящие мимо дома, и что-то в моем горле хрустнуло, как будто лопнул кадык. Я так и сидел, держась рукой за шею, сдерживая то ли крик, то ли рвоту, а в моих ушах все стоял отчаянный детский крик: «Де-да-а…»

На регистрацию мы успели вовремя. К отдельному трапу нас подвезли на спецмашине, и стюардесса долго ворковала над нами в пустом салоне.

Я сразу же потребовал сигареты и коньяк.

Да, еще. Кажется, отчим что-то говорил, а я курил.

– Раскрашивать свою жизнь благородством – слишком дорогое удовольствие, – нудил отчим. – Жить в мире иллюзий, питаемых деньгами, это, Сережа, мечта многих. Но чего будут стоить твои мечты без денег?

Я прихлебывал поданный стюардессой «Хеннеси» и молчал.

– Без денег твой мир – просто фуфел, а ты сам – дурак и ничтожество. Знаешь почему?

– Потому что за деньги можно купить все? – просипел я и, залпом допив коньяк, потянулся к сигарете. Кроме нас в бизнес-классе никого не было.

– Нет! Потому что без денег, сам по себе, ты дрянь, бездарь и ничтожество. Деньги необходимы тебе, Сережа, как хвост павиану, и, прикрывая твою голую задницу, они прячут твою срамоту. Деньги – это те смоковные листья, которыми нынче каждый прикрывает свое убожество как может. Ты не знаешь, зачем деньги Христу? Он и без них был велик и прекрасен.

Я молча курил одну сигарету за другой.

– А что ты, вошь, или, что ближе к правде, крыса, будешь делать без денег? Какое-такое величие проявишь? Ты заигрался, Сережа. Так что на этот раз ты или подписываешь бумаги, или ты труп. И плевать я хотел на твое чудесное происхождение. Видимо, если ты дурак, то и чудо тебе не поможет.

Сквозь накатившую дурноту я даже не понимал, чего еще он от меня хочет.

В Лондон мы прилетели по расписанию. Потом мы благополучно прошли паспортный контроль и загрузились в лимузин принимающей стороны.

* * *

Отель окружил меня запахами. Выбор аромата – акт культуры и торговли. Каждый отель пахнет по своему – это маркетинговый ход. Распространяя ароматы через систему вентиляции, отельеры добиваются от клиентов привязанности. Запахи роскоши, свежести, покоя. Сандал, лимон, жасмин. Немножко послевкусия из пряностей. Оттенки мебельной кожи и мореного дуба. Чуть-чуть лаванды в ополаскивателе для белья. Капля хрома и позолоты в туалете. Запахи фирменной гостиничной парфюмерии и кулинарии дополнят букет. Так пахнет жизнь, за которую надо платить.

В номере я сразу принял душ, облачился в белоснежный халат и плюхнулся на диван перед телевизором. С трудом найдя один из российских каналов, я дождался новостей. Да, вот они.

«Сегодня в 14 часов 20 минут трагически оборвалась жизнь известного педиатра Льва Матвеевича Войтовского. Как показала запись с камеры, установленной на перекрестке, черный «Лексус», принадлежащий компании «Нефть», на пешеходном переходе сбил врача, когда тот переходил дорогу вместе со своим внуком. Машина с места преступления скрылась. Сейчас правоохранительные органы разыскивают предполагаемых виновников ДТП. Водителю может грозить тюремное заключение сроком вплоть до 15 лет. Мы попросили прокомментировать эту ситуацию известного правозащитника, депутата Московской городской думы Игоря Петровича Шлеера.

– Мне кажется, такие ситуации становятся закономерными. В обществе, где действуют двойные стандарты, стало нормой посягать на права тех, кто беззащитен перед властью и коррупцией…»

Я переключил канал и закрыл глаза.

В чем я был виноват?

Наверное, в собственном существовании.

Я не хотел давить старика, я не управлял машиной, да и «скорую» охрана вызвала сразу же.

Но отчего же я чувствую себя виноватым?

Щелкнула дверная ручка, и на пороге, как туз из рукава, возник Эдик, мой лучший друг.

– Привет, Серый, можно войти? – вопрос он задал, уже заглядывая в бар и извлекая оттуда пузатую черную бутылку.

С медицинской дотошностью он разглядел на просвет стаканы и плеснул туда грамм по сто. Поставил один из них передо мной и, отпивая из второго, набрал кухню и заказал в номер ужин.

Затем плюхнулся в кресло напротив и залпом допил оставшийся коньяк.

– Не чокаемся, – заявил он и снова наполнил свой.

Я покрутил перед носом стакан и вернул его на столик. Выпивать мне не хотелось.

– Знаешь, Эд, года два назад я отдыхал у одного приятеля на яхте, где-то возле Майорки. Компания собралась достойная – банкир московский, олигарх алюминиевый и я, не считая остальных родственников и друзей кролика. Девочки, конечно, тоже были.

И вот как-то вечерком два моих приятеля, и я с ними, удумали втроем трахнуть одну красавицу. Та, надеясь на дивиденды, в принципе была не против. Мужики-то оба нажравшиеся, а я – ты знаешь – много не пью. И вот заперлись мы в каюте и порем ее во все дыры. Те двое кончить не могут – бухие же, а я как-то быстро отстрелялся. Они вообще любители были приколоться, типичные уроды, а я вроде как на новенького. И вот поднялся я на палубу, облокотился на фальшборт и смотрю. Сбоку компания орет, внизу девица под приятелями стонет – отрабатывает. Ветер теплый такой, вечерний, обвевает меня, небо сиреневое вокруг, солнце уже порозовело – на море рано темнеет.